Сибирские огни, 1960, № 11

Скажу одно: где начинаются портянки, там кончается романтика. — Нет, вы серьезно... В таком случае позвольте высказаться. Я думаю, что это чувство свой­ ственно юности. Ну, скажем, присуще многим людям лет до двадцати трех-двад- цати четырех. Значит, мы с Сашей уже вышли из этого возраста? — спросил Геннадий. Пожалуй, да. Когда сформируется мировоззрение, романтика обычно уходит. Человек становится более практичным, чуточку сухим. — А ты не встречал таких, кто сохранял бы чувство романтики до седых волос? - Таких мало. Их можно назвать уродами, исключением из общего числа людей. Но это счастливые уроды. И вот еще что... Область романтики с годами для каждого меняется. То, что раньше нравилось, со временем уже не удовлет­ воряет тебя. Нужно что-то новое... Валерий ничуть не рисовался. Насколько я понял, в нем жила беспокойная душа, жащдущая всего необычайного и увлекательного. Многое ему давалось легко, и он считал, что, если захочет, все может сделать на свете. Для этого сто­ ит лишь разок взглянуть, как это делается. Такая самоуверенность ему порой вредила, но Он не унывал. Кто-то при случае он рассказал мне историю своего по­ ступления в институт. После окончания десятилетки он не задумывался, куда идти учиться. Ясно, что в политехнический! Однако, слишком уверенный в себе, он и пальцем не по­ шевелил для того, чтобы как следует подготовиться к экзаменам. Рассказывал мне об этом Кувшинников весело и беспечно: — Все лето я строил в туристском лагере электростанцию. А поехал посту­ пать, и по математике, по устному, трояк схватил. Смешно получилось. Совер­ шенно из головы вылетело, что логарифмы нужно прибавлять, а я перемножать их стал — бывает ж е такое! Преподаватель говорит: «Элементарную азбуку не знаете». Ну и по письменной* работе мне оценку занизил. И хотя я по другим предметам потом «отлично» получил, нужного балла не набрал: конкурс большой был. Тогда я решил на вечерний факультет идти. Приняли. Однако декан преду­ предил: «Для окончательного оформления нужна справка с места работы». —• «Я не работаю», — отвечаю. «Устройтесь куда-нибудь». Вышел я из деканата, прохожу мимо отдела кадров и вижу на дверях листок с объявлением: «Требу­ ются лаборанты». Я туда: «Нужны лаборанты?» — «Уже набрали». —- «А боль­ ше никакой другой работы нет?» — «Только в кочегары разве?» — «А что еще есть?» —• «Монтером пойдете?» — спрашивают. «Хорошо, согласен...» Минут че­ рез пятнадцать являюсь в деканат со справкой. Там, конечно, удивились, что я так быстро устроился на работу. Зачислили меня, и я со спокойной душой поехал домой... Таков был Валерка. Год он проработал монтером, потом поступил на телефон­ ную станцию, здесь ж е , в институте. Наконец его взяли лаборантом на радио­ технический факультет, на котором он учился. Кувшинников принимал участие в конструировании бетатрона. Он признавался, что ему хочется попробовать свои силы в какой-нибудь интересной и увлекательной работе. Сейчас он, размешивая ложкой в котелке варившуюся кашу, восторженно говорил: — Я вот, например, никогда не забуду простой моток проволоки. Для дру­ гих этот моток, конечно, ерунда, а для меня нет. Из него я собственными руками смонтировал первый трансформатор. Знаете, что я пережил в тот момент, когда он заработал? Нет, словами этого не выразишь. Не умею я словами. Это прочув­ ствовать надо! Да. Хотя и ты, Гена, однако, помнишь такие моменты? — Помню, — засмеялся Плеханов. — Я как-то решил добиться преобразо­ вания постоянного тОКа в переменный. С каким упоением занимался этими опыта­ ми! ТолЬко у меня не вышло. И долго поФом на душе скребло. — Вот видишь! — Да, много' есть сложных проблем. Но самое сложное, по-моему, это