Сибирские огни, 1960, № 11

ровую. Но теперь на преодоление оставшихся 4 3 0 метров потребовалось всего 25 минут. Я видел эту работу своими глазами. И скажу тебе, Николай, зрелище было захватывающим. Как сейчас вижу стоящего на возвышении главного инженера Соболевского, условными знаками командующего движением. А над ним — чуть покачивающаяся вышка высотой в сорок один метр. Вот он выпрямил руку, и все пять тракторов сдвинулись в одно и то же мгновение. Вот он резко опустил об е руки— и тракторы замерли... И люди, все, кто только был, с замиранием всмат­ риваются в высоту, на вершину вышки, которая чуть дрожит и покачивается. Четыре дня и десять с половиной часов потребовалось на передвижку и установку буровой, тогда как по нормам должно было уйти полтора месяца. По­ добного практика сибирских буровиков не знала. Пройдет время. На древней мансийской земле ударят новые нефтяные фон­ таны. Я представляю, как в этих местах вырастут крупные поселки и города неф­ тяников, как отсюда, от Мулымьи, от Ушьи, от Нахрачей, пойдут речные танкеры, как по нефтепроводам потечет черная кровь земли на заводы, в города сибирские. И я убежден: о людях, разбудивших Кондию, будут сложены чудесные пес­ ни, славящие мужество сильных духом... Вот, Николай, пока все, что я хотел написать тебе о кондинской жемчужине. До свиданья, до встречи в Новосибирске. На днях я разговаривал со своим старым приятелем Юрием Георгиевичем' Эрвье. — Что нового в кондинских урманах? — Много. Не зря потрудились урусовцы: на Шаимской площади буровая дала нефтяной фонтан. 3 5 0 тонн — суточный дебит. Здорово? — Конечно! — кричу в телефонную трубку и чувствую, как радостно сту­ чит сердце. Подумать только — 3 5 0 тонн в сутки! — При свободном фонтанировании, — доносится приглушенный голос Юрия Георгиевича,— на глубине 1 .488 метров вскрыли мощный нефтяной пес­ чаник. Академик Андрей Алексеевич Трофимчук считает, что эта скважина по своему дебиту равна лучшим скважинам Башкирии и Татарии. Минуты истекли. Телефонистка безжалостно обрывает разговор. А я долго не могу успокоиться. Снова возникает перед глазами Кондия — мой славный се­ верный край, таежно-суровый, ясно-солнечный и нефтяной, жемчужина Севера,, край прекрасного Сегодня и чудесного Завтра. 1959 — 1960 гг.