Сибирские огни, 1960, № 11

Люди передвигаются с одного участка на другой. Нужно,, во что бы то ни стало нужно одолеть протоку. Долго внимательно участники экспедиции исследуют лед,, остукивают, промеряют. Вот и место, где он покрепче. — Не рискну, братцы, — откровенно признается Петр Симонов. — Верная погибель, с трактором уйдешь на дно... Он стоит осунувшийся, с черной щетиной на щеках, оттеняющей заостренный красный нос. — Попробую! — роняет на ходу , подходя к своему трактору, двадцатилетний Валя Захаров. — Я моложе, у Петра семья... Давай! У него чуть обмороженные щеки, и, может быть, от ветра или от многих не­ досланных ночей слезятся серые прищуренные Глаза. Люди сгрудились у берега. Затаили дыхание. Советом не поможешь. Трак­ тор, если он рухнет, не удержишь. А машина медленно, на диво медленно, спол­ зает с берега... Трещит лед, в крошево разлетается под траками гусениц... Ровно работает двигатель. И очень спокоен Валя Захаров. Дальше, дальше и немного быстрее... Но под тяжестью трактора гудит глухо, предупреждающе выгибаю­ щийся лед. Так и кажется, сейчас он с треском разойдется, выбросив на снег потоки воды... Нет, выдержал. И вот уж е победно рокочет трактор, поднимаясь на противоположный берег протоки, вытаскивая за собой сани. И снова рейс, и еще один по стонущему льду, пока все оборудование и в с е люди не перевезены. — Порядочек! — Валя Захаров оглядывается на протоку, улыбается до­ вольный и только сейчас чувствует, как пудовой тяжестью смежает веки, как хо­ чется поспать. Немного, хотя бы полчаса! — Дальше! Вперед! Привал намечен не здесь. И, шагая впереди трактора, ощупывая дорогу, идут люди через урман... А сколько десятков, сотен километров без дорог и троп, по тайге и болотам, прошли начальник партии Виктор Абрамович Гершаник, инженер-оператор Иван Герасимович Нагорный, гравиметристы Октябрина Викторовна Шкутова, Васи­ лий Иванович Моргун, геолог Антон Иосифович Баран, начальник партии Миха­ ил Дмитриевич Вытрикуш, механик Константин Неупокоев и многие, многие1 другие, чтобы определить места, где спрятаны в недрах Кондии ее нефтяные со­ кровища. Однажды Иван Максимович Жук, здоровый, грузноватый, немного медли­ тельный в движениях, предупредил пилота Гавриила Зайцева: — Оператора нет. Полечу на разбивку опорной сети... — Готов, машина в порядке, — пилот потуже натянул меховой шлем и, ши­ роко расставляя ноги, обутые в собачьи унты, по-медвежьи, вперевалку, пошел к самолету. Винт поднял снежную бурю, и машина, легко отделившись от поляны, поне­ слась над безбрежьем черных лесов. Медленно проплывали, покачиваясь под крыльями, заснеженные чаши озер , скрывались где-то под фиолетовым горизон­ том. Самолет заходит на посадку, чертит след и останавливается. Иван Максимо­ вич вываливается из кабины и спешит к прибору. Замер сделан, и =— дальше, к берегам других озер. — Последняя посадка перед домом! — кричит пилоту Жук. Гавриил Зайцев отдает ручку от себя , наклоняет нос самолета к земле, зор ­ ко высматривая поворачивающееся под самолетом озеро. Чистое, заснеженное, оно будто приглашает: садись! Пилот выравнивает машину, выключает двига­ тель, и в тишине — только посвистывает ветер в тросах — идет на посадку. Мяг­ кий, как на пуховой подушке, толчок, пробежка и вдруг — резкий рывок, треск, самолет дергается и резко оседает на хвост. — Наледь проклятая, — ругается Зайцев, осматривая сбитые лыжонку и хвостовой лонжерон.— Теперь не взлететь... Иван Максимович молча обходит самолет. Все ясно. Слова не нужны. Он достает карту, прикидывает расстояние — до ближайшей деревни километров: восемьдесят.