Сибирские огни, 1960, № 10

Молчит Матрена. — Трудодней-то, трудодней-то сколько мы с тобой проворонили, мать!.. Нет, ну ее, эту смородину, ничего не выходит. Как играют, так и пляши. А то... Играют «Русскую», а мы с тобой пляшем «Во саду ли, в огороде...» Вот оно и выходит... не в ритму! А вот и другая фляга, и две корзины. — Все растерял, шайтан! Бегом бежал, что ли? Конечно, бегом! Он метлы напугался! Бери флягу, Мотя, а корзины брось, пес с ними! Связав платком дужки корзин, она перевесила их через левое пле­ чо, а флягу взвалила на правое. Если б он сказал, что корзины бросать нельзя, она с удовольствием швырнула бы их в сторону от дороги. Вот еще две корзины... Э, да тут и колосники, и плита, и обе дверки: одна побольше, другая поменьше, для поддувала. Видно, телега наехала колесом на кочку, перекосилась и сбросила с себя весь груз. — Вот что! — сказал Савелий, подумав. — Давай сложим все в сто­ ронке, травой прикроем, а завтра я приеду, лошадь возьму. Разве можно нести все это, такой груз? Тут по два пуда на брата, самое малое. Оно чугун, милая моя, а не дерево. — Бери, бери! — закричала Матрена, взваливая на себя еще две корзины и оставляя на долю Савелия флягу, плиту, колосники и обе дверки. — Он травой прикроет! Он на лошади приедет! Бери! Пришлось брать. Немного прошли — Савелий одну дверку бросил. — Ты что, с ума сошел? — остановилась Матрена. — Возьми сейчас, кому говорят? — Возьми сама, — ответил Савелий ,— а я и этим сыт по горло! Матрена взяла, скрепя сердце. Прошли еще немного — Савелий бросил колосники . — Понравилось, что я подбираю? — спросила Матрена. — Я, по- твоему, лошадь, да? — А я — лошадь, да? Ладно! Взяла Матрена и колосники. — Трудодней-то сколько уплыло, — охал Савелий. Он связал плиту с флягой и перевесил их через плечо. Массивная плита довольно плотно прилегла к спине, не беспокоила, но проклятая фляга каталась по груди и животу. — Давай отдохнем! — сказал Савелий, и Матрена молча, но с боль­ шим удовольствием приняла это предложение, Оросила на землю гро­ моздкий груз и опустилась на травку, возле столбика. Дощечка на столбике гласила, что до дому им остается двадцать семь километров, а прошли они тринадцать. Далеко в стороне, в селе Карасеве, пропели петухи. — Первый час,— сказал Савелий. — Дружно гаркнули карасевские петушки... в ритму!.. Оно так... Если народ в колхозе дружный, то и пету­ хи поют все враз, в ритму. А ежели в колхозе дисциплины нет, то и петухи поют вразнобой, кто в лес, кто по дрова. Это уж я не раз замечал. Послышался шум машины. — Ну, мать, счастье наше! Догоняет нас кто-то! Сейчас поедем... Нет! Едут, да не сюда! Свернула машина куда-то в сторону, и шум заглох. Уж когда не повезет, так не повезет...