Сибирские огни, 1960, № 10

гого, и даж е подпрыгивала, как курица за мошкой, — нет, ничего не по­ лучается, хоть лестницу подставляй. — Кинокомедию?! Д а не прыгай, ма­ маша, напрасный труд! Не достанешь! Я сам отдам! Конечно, не тебе, а в колхозную кассу! Оприходуем... поступило от реализации дикорасту­ щих ягод! Не беспокойся, ваши труды не пропадут, вам трудодни начис­ лят по существующим расценкам! Но, конечно, эти трудодни снимем с вас в виде штрафа за отлынивание! Нет, очень даже справедливо! Нет, очень даже законно! Долго ходила Матрена за Санькой по базару, выпрашивая деньги. — Подурачился — и хватит, отдай! Мы же печку перекладывать хо­ тим, шайтан долговязый, плиту надо купить, колосники, дверки, за этим и приехали, а ты... Санька посоветовался с Груней: как быть? — Не отдавай! — прошептала Груня. — Как решил, так и сделай, будь своему слову хозяин, сдай деньги в кассу. Надо отвадить их от этих ягод, срамоты-то, срамоты-то сколько! А маме я лучше свои деньги отдам, молочные, пусть купят и колосники, и все... Так и сделали. После чего Груня уехала с Санькой, на машине. Савелий с Матреной остались. Все, что нужно для печки, они купили, только не нашли колосников, и Савелий пошел за ними куда-то далеко, к элеватору, — там был большой хозмаг. Ушел — и как в воду канул. Базар затих. Опустел мясной ряд, где утром столько толпилось наро­ ду и где мясники рубили мясо широкими топорами. Только один мясник остался. Не снимая белого передника и белых грязных нарукавников, он все еще стоял и ждал, не подойдет ли запоздалый покупатель. Но поку­ пателей не было, только собака сидела на почтительном расстоянии от мясника и с благоговением глядела на него и на мясо. Он взял неболь­ шой, самый постный кусочек с костью и бросил ей. Собака на всякий случай отскочила, как от камня, затем вернулась и, схватив мясо и глаза ­ ми поблагодарив мясника, побежала в укромное местечко ужинать. Но вот, наконец, пришел Савелий, держа в руке колосники. — Где тебя окаянные носили? Он не отвечал и глядел мимо Матрены, завел Гнедка в оглобли, з а ­ пряг, сели и поехали. — А куда мы едем?! — закр'ичала Матрена с нарастающим гневом. В самом деле; они ехали в сторону, противоположную той, куда им нужно. — Тебя глядеть едем, твою милость! — крикнул Савелий. — На Д о ­ ску почета занесли тебя! — На Доску почета?! Меня?! — То-то, что тебя! Именно тебя! — Мели, Емеля, твоя неделя! — Я не мелю... За хорошую работу, нормы перевысила. — Не смейся, сват, оглянись на себя-т! — Какая корысть мне смеяться? Видел, вот и говорю. Сейчас сама увидишь. Матрена была не против того, чтобы покрасоваться на Доске почета, да еще и на районной. Вполне возможно, что Савелий и правду говорит.. — Ты врешь! — сказала она, но в ее голосе уже и следа не ос­ талось от прежней суровости. Голос отмяк, потеплел. — Побожись! — Чтоб мне на этом месте провалиться! — вот как он побожился. Матрена начала прихорашиваться: поправила платок, вытерла губы. — Только меня одну, а тебя нет? — То-то, что нет! — вздохнул Савелий. — А почему так, неужели ты не заслужил? Кривила душой Матрена, она была рада-радехонька, что его обошли.