Сибирские огни, 1960, № 10

Между Матреной и одной покупательницей произошел диалог, кото­ рый может служить образцом логики: — Почем ягоды? Почем?! Ты с ума сошла, тетка! — Да, с ума! Сходи-ка, милая, за ними в лес, да комары покусают тебя,— пожалуй, сойдешь с ума! — Не пугай, не сойду! Ты же, вот, ходила, да не сошла с ума! И я не сойду! Видно, легкая была рука у первой покупательницы. Как взяла она двенадцать стаканов смородины, так и пошли, пошли покупатели, только' успевай поворачиваться. Любила Матрена торговать, то есть продавать что-нибудь. Она раз­ румянилась, расцвела, помолодела на пятнадцать лет, никак не меньше. Глаза ее блестели, горели, руки дрожали, хватая рубли, а голос... Как изменился голос! Пение сладкое, а не разговор! Удачи следовали одна за другой. Высокая жилистая женщина с двумя базарными сумками, переполненными провизией, страшно торопясь куда- то, купила десять стаканов смородины, заплатила что с нее следует, под­ хватила сумки и — ходу, исчезла в толпе, позабыв взять ягоды. Ни Саве­ лий, ни Матрена не успели даже окликнуть ее. — Рассеянная, улица Бассейная! — легонько посмеялась Матрена.— Ну, может, хватится, вспомнит, придет, отдадим... — Конечно, отдадим! — сказал Савелий. — Отдадим, отдадим! Этоп> нельзя, чтоб не отдать. Отдадим! Он подумал, пошмыгал носом, поправил усы сгибом большого пальца, и тряхнул головой: — Отдадим! Вслед за этой удачей явилась и другая. Уж когда повезет, так повезет,, и петух яичко снесет! Насколько Савелий с Матреной любили брать день­ ги, настолько же они не любили отдавать их, а тут подошел сборщик ба­ зарных, с кожаной сумкой на груди и с кожаным пятаком на левом глазу,, и требует рубль за место. Савелий напугался. Рубль за место! Отдать пря­ мой рубль ни за что ни про что, за какой-то зеленый талончик, который потом здесь же и бросишь в пыль! — Не продали ни стакана! — гаркнул Савелий и сорвал с головы со­ ломенную шляпу в знак того, что он говорит святую правду. И покупате­ лей, на счастье, нет ни одного в этот момент. Уж когда повезет, так пове­ зет, ты в город — и ветар в город, ты из города — и ветер из города... Поверил или не поверил сборщик, кто его знает, но отошел. Отстоял Савелий рубль. Ловко получилось! Надо уметь жить на свете! Голову надо иметь на плечах! Голову! — Ты... вот что,— решил он воспользоваться моментом, видя, что Матрена высоко оценила его находчивость.— Ты орудуй здесь, торгуй, а я в хозмаг за дегтем сбегаю. Рублей тридцать дай мне, больше не надо, много набирать я не буду, куда его много-то? Но — обмануть сборщика базарных — это одно, а обмануть свою Мат­ рену — это совсем другое дело. Окрыленный успехом, он слишком переоце­ нил свои способности. — На деготь тридцать рублей? — почти спокойно спросила Матрена, Но Савелий почему-то начал заикаться. — А... а сколько ж? — А по-моему — маловато. Бери уж полсотню! Он в какой посуде продается, деготь-то? Савелий не смог ответить на этот ядовитый вопрос. Язык омертвел, — Знаю я, за каким дегтем ты торопишься! — уже зловеще погрози­ ла ему пальцем Матрена и отвернулась, считая разговор оконченным. — Смородинки, смородинки черной, гражданочки, берите по баночке!