Сибирские огни, 1960, № 10

— Д а , ничего! Вам, конечно, ничего, а мне — глазами хлопай перед Марининым и перед всем народом. Нет, папка, также и ты, мама, нехоро­ шо вы делаете! Нехорошо! Весь народ на покосе, городские приехали на помощь, а вы за ягодами да за ягодками! Наладили! Каждый день! Про­ торили в тайгу дорогу! Хоть бы медведь пугнул вас оттуда! Совесть надо иметь! — Д а замолчишь ты или нет, пила поперечная! — закричал отец. Терпение его лопнуло.— Я все молчал, я все ждал: вот, думаю, скоро з а ­ кончит, вот сейчас начнет закругляться... нет! Она и не думает закруглять­ ся! Или Санька плохо поцеловал тебя вчера, что ты... И зудит, и зудит всю дорогу, как та муха-щекотуха! Ты доишь коров — и дои на здоровье, бо­ рись за выполнение плана! Мы тебе не пресекаем, а ты нам не пресекай! Не ходите, главное дело, за ягодой! Д а ведь это же, было бы вам с Сань­ кой известно, не ягоды висят на кустах в данный момент, а рубли! Прямые рубли! Сезон! Зимой не снимешь рубль с куста, поняла ты это, ученая со средним образованием, или опять же не поняла? Ах, трудодень! Трудодень, дочка, это, я тебе должен сказать, может, и журавель, да он где-то там, в конче отчетного года, в облаках! А ягода — синица, да она — вот она! У тебя с Санькой своя дорога в жизни предстоит, а у нас с матерью своя дорога в жизни предстоит. Тебе нужны премии, почет, может, за вы­ сокие надои в героини произведут, как Домну Радельникову... И Савелий пустился в довольно пространное и замысловатое рассуж­ дение о жизни вообще, с отступлениями в далекое прошлое, когда он и не дай бог как гнул спину за три рубля в месяц и с тех пор преклонялся перед всемогуществом денег, а Груня, забегал он вперед, будет жить при пол­ ном коммунизме, когда деньги совсем исчезнут, да и росла она в другое время, когда рубль свою власть над человеком уже потерял. Им, молодым, смешно смотреть, как трясутся у Савелия руки, когда он получает круп­ ную сумму, а ему не смешно, ему совестно, да ничего не может поделать со своими проклятыми руками, они выходят из подчинения; трое, четверо тычут пальцами в ведомость, показывают Савелию, где расписаться, и все же он распишется обязательно на чужой строчке, да и черкнет такую з а ­ гогулину, что она уж ни на какую букву не похожа... Впрочем, зря он старался, философствовал. Груня не слушала. III Груня загляделась на поля, на зеленые глыбы кукурузы. Кукуруза росла неровно. То вздымалась мощной волной, в рост чело­ века, тучная, темно-зеленая, без малейшей примеси сорняков, то вдруг падала до самой земли, измельчав, поредев, пожелтев, и здесь полынь