Сибирские огни, 1960, № 10

— Снимай штаны, обормот шепелявый! — Зачем? — Драть буду! — Не. Не сниму. Возмездию не суждено было свершиться отнюдь не по Митькиному великодушию. В тот момент, когда после нотации карающая рука уже под­ нималась над Орешиком, где-то невдалеке, в стороне леса, послышался странный звук, протяжный и низкий. Его нельзя было назвать страшным, но шум возле Орешика стих мгновенно. Дело в том, что звук этот очень походил на рев. А кто мог реветь в глухом лесу поздним вечером?.. Семга мигом выскочил из речки и кое-как натянул одежду. Тихий низкий рев повторился. Путешественники с минуту стояли, затаив дыхание. На противопо­ ложном берегу под чьими-то тяжелыми шагами затрещал сушняк. Потом кто-то грузный посопел в чащине и вдруг с плеском и шумом прыгнул в воду. — Медведь!!! Впоследствии все сваливали на Орешика, утверждали, будто бы это он взвизгнул. Но в глубине души никто не был уверен, что первый вопль не исходил от него самого. Никита рванулся в степь следом за другими, со всей доступной ему скоростью. Задыхался, падал, путаясь в высокой траве. В разум его привел Митькин возглас: — Стойте! Орешик где?.. Никите вдруг очень ярко представилось, как огромный бурый медведь наваливается на маленького беззащитного Орешика. Ноги сразу будто прилипли к земле. Зверя не видно было сзади, Орешика — тоже. На месте стоянки сквозь кустарник мерцал покинутый костер. Оттуда не доносилось ни звука. Швабля и Семга тоже остановились. Только Олег продолжал убегать без оглядки. — Эх, и ружье забыли! — сказал Митька. — Без него как Орешика выручать? — Я вернусь! — сделал Никита первый шаг к реке. — И я с тобой. Нам бы только до ружья... Крадучись, от укрытия к укрытию, пробирались они к стоянке. Вслушивались и вглядывались так, что от напряжения звенело в ушах. Поэтому, когда рядом из густого куста послышался жалобный шепот: «Ми-ить!» — оба вздрогнули, как от укола. — Орешик! — Мить, ты не будешь дрлаться? — Дурашка, вылазь скорей. — Мить, это, кажется, не ведмедь. Это, кажется, корлова. Конфуз получился немыслимый. Испугались — совестно сказать — телка, отбившегося от стада! Он выбрался из речки и стоял, задумчиво поглядывая на костер. Увидев ребят, бычок обрадованно замычал и дви­ нулся к ним. Весь вечер путешественники избегали смотреть друг другу в глаза. Больше никто не храбрился. И никто не прислушивался к каждому звуку в лесу. «Нас преследуют неудачи...» — только и смог Никита записать на другой день в дневнике.