Сибирские огни, 1960, № 10

бопытством. Зато Никита закипал к нему все большей ненавистью. Когда шофер попытался поймать Шуру за руку, он, словно невзначай, уронил нахальному парню на ногу тяжелый поршень. Яшка удалился, прихрамы­ вая и свирепо бранясь сквозь зубы. Чаще других заглядывал механик мастерских Петя, рослый, некраси­ вый парень в брезентовой куртке. Хотя его никто не звал, подходя к ним, Петя всякий раз усиленно хмурился, как чрезвычайно занятый человек, которого отвлекли на мало­ значительное дело. Взявшись помочь Шуре отвинтить одну туго затяну­ тую гайку, отвинчивал вторую, третью, да и не мог оторваться, забывал, что в мастерской ждет работа куда более важная и спешная. Никита тоже не мог оторваться от машины. С того времени, как по­ пробовал управлять трактором, а потом проехал на мотоцикле, руки его неудержимо тянуло к рулю. Книжка «Двигатель внутреннего сгорания» была для него теперь увлекательней самой раоприключенческой повести про шпионов. Ему приходилось не однажды читать, что работа приносит людям радость. — Труд, — говорил отец, — это естественная, данная от природы потребность человека. Но Никита не испытывал прежде ни этой естественной потребности, ни радости, когда мать заставляла кое-что сделать по дому. Работа была д л я него чистым наказанием. А теперь, измазанный, со сбитыми до крови пальцами, на нещадной жаре, он возился с тяжелыми грязными шестерня­ ми и не хотел для себя другого удовольствия. К вечеру от усталости у него дрожали ноги. Натруженные с непри­ вычки мускулы болели, словно по ним били палками. И все-таки он боял­ ся проспать: вдруг утром без него начнут заливку подшипников! Хоте­ лось не только увидеть, узнать, — куда интересней было сделать своими руками. И не один он увлекся машиной. Вся их «рабочая команда» готова бы­ ла трудиться, не покладая рук. Мечтали о том, что каждый день будут ездить на отремонтированной машине к реке — купаться, побывают в бору. А Орешику просто не терпелось промчаться по степи, «чтобы в ушах свистело». — Назовем «газик» наш «Пулей», — предложил он. — Нет, «Ракетой», — возразил кто-то. — Теперь д аж е пылесос называют «Ракетой»... Может, «Вездеход»... Никита, красивший кузов, задумчиво потер розовый облупленный нос я вывел на борту белилами: „В Е ЗДЕЛЕ Т“ Вечером, когда все разошлись, он остался на машине один. Долго­ долго сидел и смотрел, как загораются звезды. С «Везделета» они видны были лучше... Домой увела его Шура. Иногда после работы, когда не было Андрея Матвеевича, Шура забе­ гала к ним в дом, мыла посуду, убирала в комнатах. — Почему мать не едет? — спрашивала она. Никите не хотелось говорить про ссору родителей. — Так. Некогда ей. — А ты прямо как помещик, — отчитывала она тут же Никиту, — пришел с работы и разлегся. А кто будет ужин отцу готовить? — Так я же не умею! — Ну-ка, живенько зажигай керогаз, ставь чайник... Что у вас есть? Сало , колбаса? Режь, вали на сковородку. В ее голосе и движениях была какая-то заразительная стремитель­