Сибирские огни, 1960, № 10

предельно просто и ясно и до того .ю- детски чисто и наивно, что Балуев вы­ нужден был однажды сказать ей: «Бере­ ги ты в себе женское достоинство». Виктор Зайцев — комсорг; ревностно выполняя свою должность, он скучно на­ зидателен, любит произносить выспрен­ ные казенно-книжные речи, многие труд­ но разрешимые вопросы человеческих взаимоотношений он понимает примитив­ но, но все же рано или поздно добира­ ется до их сути, потому что кристально правдив, скромен, всегда готов на по­ двиг, и забота о человеке ближнем ста­ ла органическим свойством его натуры. Когда недолюбливавший этого «правиль- ника» Лупанин зло бросил: «Ну, что, че­ рез трубу пролез в члены бюро райкома комсомола, в кабинете теперь сидеть бу­ дешь?» — Зайцев, растерянно улы­ баясь, ответил мягко: «Конечно, ты у нас самый сильный и мог бы быстрее, чем я, сквозь трубу проползти. А я плохо лез, и от этого все волновались и тоже туда полезли». Лупанину сразу стало стыдно и оттого, что он это сказал, и оттого, что понял: о себе сказать так же, как Зай­ цев, он ни при каких обстоятельствах не смог бы. Не менее сложен и интересен по ха­ рактеру сварщик Борис Шпаковский, именно сложен, а не просто «состоя­ щий из плохого и хорошего». Он высоко­ мерен, с людьми холодно вежлив, тща­ тельно бережет себя от лишних забот и беспокойств, у него непомерно развито профессиональное тщеславие; переписы­ ваясь с самим академиком Патоном, он искренне считал, что делает ему одол­ жение, у него «надменно прищуренный рот», «белые чванливые глаза мрамор­ ного изваяния», словом, «высокомерный характер его никому не нравится». Но работа Шпаковского вызывает у всех чувство восторженного, благоговейного восхищения. Знаменитый сварщик Босо­ ногое, осмотрев шов Шпаковского, убеж­ денно сказал: «Музейный шов. Такую вещь выставлять надо, как произведе­ ние». Оказывается, бережет себя Шпа­ ковский и холодно вежлив со всеми, от­ того что не желает расстраиваться, так как, по его мнению, «любое волнение сказывается на шве сварки». От водки отказался даже после невольного купа­ ния в ледяной воде — ведь завтра ему снова варить, потому он «не имеет пра­ ва расслаблять нервную систему». Шпа­ ковский отказался от выгод автоматиче­ ской сварни — там он мог бы зарабаты­ вать в два-три раза больше — ему нра­ вится работать там, «где каждый шов решает успех труда многих людей и должен быть сделан с виртуозной тща­ тельностью». Шпаковский первым сумел сварить стыки труб без подкладных колец, хотя и не разобрался сразу, что массовое внедрение этого метода сварки даст ты­ сячетонную экономию металла. Вот этот надменный красавец, «задавака», лю­ бивший повторять: «Я всегда был чужд скромности», выдающийся мастер, никог­ да не делавший брака, в душе у себя обнаружил брак. Как же ему было тя­ гостно признаться, что Пеночкина, на­ клеветавшая на себя, только чтоб уте­ шить Шпаковского (в его шве вдруг об­ наружена трещина!) во сто крат лучше его! Ведь он самому себе не смог бы признаться ни в чем подобном. Беспо­ щадно казнит он себя за то, что не су­ мел понять общую выгоду открытого им нового метода сварки, подошел к де­ лу, как кустарь-одиночка, а не как ком­ мунист. Когда же выяснилось, что ис­ точник брака подкладное кольцо, а шов его был, как всегда, безупречен, Шпаков­ ский сначала смеялся от радости, а по­ том заплакал. Такие страсти бушуют в этом «холодном» и «спокойном» челове­ ке, так стремится он к большому внут­ реннему совершенству. В. Кожевников напомнил нам и о го­ дах Отечественной войны. Это краткий экскурс в ■военную биографию Балу­ ева. И вся она до краев наполнена «встречами» с людьми, в не малой сте­ пени определившими развитие характера Балуева. Что ни человек — такая в нем красота самоотвержения, красота подви­ га, красота любви к людям, что у Балуе­ ва дух захватывало. Здесь и жена его, научный работник Евдокия Михайловна, которая бережно через всю жизнь пронесет в себе чисто­ ту, молодую энергию, неукротимость и прямоту Дуськи-арматурщицы, и девят­ надцатилетний сварщик Босоногов. ко­ торый, не имея замены, будет продол­ жать работать, готовя себя к неминуе­ мой слепоте, здесь и солдат Егоров, за­ крывший собою 1 Балуева, и щуплый, согбенный, но не сгибаемый старик Петухов и многие другие, включая само­ го Балуева, которые, работая в тылу до изнеможения, до смерти, все-таки «сты­ дились, что здесь их не убивали». Что же сделало их прекрасными? Чем они вызывают наше восхищение? Любо­ вью к труду, любовью к человеку, тем, что воюют они и трудятся во имя его блага. В. Кожевников написал повесть о ра­ бочем классе. Естественно, что поэти­ зация труда, раскрытие роли его в фор­ мировании новых качеств человека за­ нимает в ней главенствующее место. Кого бы мы ни взяли из героев повести— Шпаковского или Лупанина, Леноч­ кину или Подгорную, Марченко или Балуева — лучшие качества в них опре­ деляются их отношением к труду. Это для каждого из них своеобразное мери­ ло и достоинств, и человечности. «Если у человека' отсутствует пра­ вильное понятие о труде, нет любви к труду, — плохое идет от этого: и не­ уважение к другому человеку, и стяжа­ тельство, и вместо ума —1 хитрость». —