Сибирские огни, 1960, № 10

линная сила народа, умевшего чтить по­ двиг своих героев. Вне связи с народом и современ­ ностью нет и не может быть большого искусства. Гигантская этнографическая эрудиция не смогла восполнить Далю того, что с такой щедростью было отпущено хотя бы поэту-самоучке А. Кольцову — орга­ нического восприятия народности. Чувство современности советского пи­ сателя неразрывно связано с его пар­ тийностью, оно неотделимо от его актив­ ного участия в борьбе народа за социа­ лизм. Это чувство нельзя заменить обра­ щением к фольклору, механическим при­ вязыванием своего творчества к истори­ ческим датам, к приметам дня. Характерно, что в поисках путей при­ ближения литературы к современности высказываются сожаления по поводу заб­ вения писателями фольклора, а глав­ ное — диалектов, как народных вариа­ ций общекультурного языка. Сетуя на то, что в художественной литературе упал интерес к диалектам, не учитывают объективной вины исто­ рии: ведь само возникновение диалектов связано с патриархально-застойн ы м и формами жизни, обособленностью обла­ стей. Стремительное втягивание в обще­ культурную жизнь самых отсталых рай­ онов нашей страны неминуемо отбрасы­ вает в прошлое местные диалекты, как и все виды изжитых историей патриар­ хальных отношений. Другое дело, что живое развитие языка не прекращается, обогащение общекультурного языка диа­ лектными элементами отражает ха­ рактер социалистического развития об­ щества. Диалектные формы, порож­ денные былой отсталостью обществен­ ного развития страны, безусловно отми­ рают. уступая безостановочному движе­ нию народного обновления языка. Всякий процесс предполагает какую- то длительность изменения форм, поэто­ му и уходящие в прошлое диалекты мо­ гут сказываться такими разрозненными элементами, которые еще в силах при­ дать общекультурному языку своеобраз­ ную выразительность. Обращение к старым фольклорным источникам народного творчества в зна­ чительнейшей мере подразумевает огляд­ ку на художественный опыт, выработан­ ный уже отжившей исторической эпохой. Поэтому трудно предположить, что фольклору суждено укрепить связь советской литературы с современностью. В результате стремительных общест­ венных сдвигов произошло смешение диалектных форм. С наибольшей нагляд­ ностью процесс этот схвачен в народной поэме А. Твардовского «Василий Тер­ кин». Сам автор указывает на прямую связь своей поэмы с различными форма­ ми фронтового фольклора, с «полуфоль- клором» газетного фельетона и эстрад­ ной самодеятельности. Из этого речевого завихрения и обра­ зовался динамический язык поэмы, со­ стоящий из разных, друг с другом стал­ кивающихся элементов, как бы только проходящих свою выплавку в тигле на­ родного говора. Вот солдаты похоронной команды на­ ходят замерзающего на снегу раненого Теркина: — Н у и редкостное дело, — Рассуж даю т не спеша. — Одно дело — просто тело, А тут — тело и душа. — Еле-еле душа в теле. — Шутки, что ль. за зяб совсем. — А уж мы тебя хотели. Понимаешь, в наркомзем ... Лукаво переосмысленное «нарком- зем» — живое усвоение народной речью новых элементов действительности, а не обращение к архаическим пережиткам. В поэме «Василий Теркин» язык дан в его движении, в его поисках, а не в от­ стоявшихся, фольклористикой закреплен­ ных, нормах. Основным «резервуаром» диалектов служило до недавнего времени крестьян­ ство. В результате революции специфи­ ческий говор тех или иных городов, как и жаргонные формы языка тех или иных социальных слоев городского населения, подвергся стремительному размыву. Наи­ более консервативным оказалось языко­ вое «местничество» деревни. После коллективизации деревни резко усилился процесс ее органического сближения с городом. В сельское хозяй­ ство вместе с машинной техникой при­ шел новый умелец, рабочий человек. Пришел целый слой руководителей, по­ знавших городскую выучку промышлен­ ности, советской, партийной работы. Все­ общее обучение, влияние Советской Армии, являющейся для деревенских контингентов школой повышения куль­ турной, политической и технической грамотности, неизмеримо возросшие по­ вседневные связи города и деревни •— все это кардинально сместило привыч­ ные представления о деревне. Деревен­ ская тематика вышла из сферы моно­ польных интересов замкнутой группы литераторов-специалистов. Деревенская тема в такой же степени стала общей темой советского человека, в какой и са­ ма деревня, машинная, преображенная трудом коллектива, вошла в быт и об­ щую сферу культурных интересов со­ ветского общества. В силу этих новых исторических усло­ вий и могло возникнуть, к примеру, твор­ ческое сближение на смежном материа­ ле «городского» писателя Д. Гранина, автора романа «После свадьбы», и «де­ ревенского» писателя М. Жестева, авто­ ра романа «Золотое кольцо». Если в недавнем прошлом произведе­ ния, посвященные деревне, резко отли­ чались и своим словарным строем, то