Сибирские огни, 1960, № 10

Земле и русском севере от пленных из числа офицеров и солдат, бывших с Бух- гольцем. Ведь они были в свое время набраны в Тобольске, и среди них могли на­ ходиться недавние землепроходцы и мореходы. Заброшенные в глубь Восточного Туркестана, томясь в постылом плену, они вспоминали о своих былых походах в Даурию или Анадырскую землю. В числе пленников был штык-юнкер, швед Иоанн Густав Ренат, живший до этого в Сибири. Джунгары захватили его в 1716 году, когда Ренат находился в одном из отрядов Бухгольца. Семнадцать лет провел шведский штык-юнкер под небом Восточного Турке­ стана. В войлочном шатре, стоявшем на берегу Или, он завел типографию. Ренат отлил несколько пушек для джунгар. Он составил карту Джунгарии: чертеж этот был разыскан только в 1879 году в Королевской библиотеке Швеции и препро­ вожден в Россию ...1 Живя до своего калмыцкого плена в Сибири, Ренат волей-неволей был под­ готовлен к познанию стран Азии. Он, без сомнения, знал Табберта-Страленберга, а тот в свою очередь, не менее пяти лет должен был общаться с Семеном Ремезо- б ы м . Порукой тому — ремезовские чертежи и рисунки, которые Табберт вывез в Швецию в 1723 году. Ренату, благодаря трудам русских космографов в Тобольске, еще до начала его калмыцкого плена, были известны просторы Азии — вплоть до Тангутской земли (Тибета). Когда Ренат был освобожден из джунгарского плена, благодаря хлопотам Ивана Унковского, он поехал в Швецию. В библиотеке университета в Упсале вот уже двести двадцать лет лежит связка бумаг и чертежей с пометкой: «Карты Ре­ ната». И что же? Мы и здесь видим стремление объединить сведения о Сибири, Камчатке, Амуре с данными о Центральной Азии. Пусть даже эти чертежи, — в том числе русские, — были собраны в разное время и не одним Ренатом, это не меняет сути дела. Одна из карт, лежащих в «Папке Рената», определенно пере­ кликается с чичаговскими чертежами. Около 1723 года из Морской Академии в Сибирь были посланы геодезисты Петр Скобельцын, Иван Свистунов, Дм. Баскаков и Василий Шетилов. Они спе­ шили «наскорее опись и ландкарты учинить от Китайской стороны...» Работы они начнут на Селенге, с тем, чтобы, постепенно передвигаясь к северо-востоку, завершить свои труды в составе экспедиции Беринга. В 1724 году Петр Великий собственноручно написал на заметках Адмирал­ тейств Коллегии: «Зело нужно штурмана и подштурмана, которые бывали в Нордной Америке...» Еще в разговоре Унковского с ханом Цэван-Рабтаном содержались какие-то неясные намеки на будущий поход русских кораблей в Америку. Унковский гово­ рил, что такому плаванию мешают лишь военные обстоятельства. В 1724 году Петр Великий сказал, что «оградя отечество безопасностию от неприятеля», надо начинать прославление родины «через искусство и науки». Го­ сударство прославят и те люди, которые откроют «путь называемой Аниан». Вот когда в России вспомнили о сказочном Аниане! Петру могла быть уже известна книга патера Жозефа Франсэ Лафито об индейцах Канады. Лафито, ме­ жду прочим, подобно .смоленскому воеводе Мусину-Пушкину, предполагал, что индейцы пришли в Америку из Азии. В этот памятный год Петр Великий срочно затребовал от географа Ива­ на Кирилова сибирские карты. Но ни одна из них не могла удовлетворить царя. Тогда Кирилов взял «Камчатскую Евреинову карту» и чертеж, которым так гор­ дился богдыхан Кан-си, приславший его в подарок Петру. В один из вечеров Ки­ рилов засел за работу и закончил ее к рассвету. Он соединил чертежи воедино. 1 Карту Рената изучал А. И. Макшеев, подробно описавший ее в 1881 и 1888 гг. (Л. Ф. Костен­ ко. Чжунгария. Военно-Статистический очерк). СПб. 1887, стр. 10; В. Бартольд. История изучения Востока в Европе и в России. СПб, 1911, стр. 183—189.