Сибирские огни, 1960, № 1

виняла себя. Разве она не думала об этом? Думала много-много раз. Но что толку? Всегда кончалось одним и тем же. Первоначальная обида на людей переходила в обиду на себя. «Я — самая несчастная среди людей, —- думает Вера, — что бы я ни сделала, что бы ни сказала, все будет не так, не к месту». За последнее время как будто пропало это. Вера увле­ клась работой в теплице. И вот опять, снова... Бессмысленная ссора... Не­ ужели так и не научится Вера жить с людьми? Нет, так нельзя! Нужно се­ годня же извиниться перед Тихоном Кузьмичом. Вере ясно: она сама во всем виновата. В лабораторию входит Тихон Кузьмич, спрашивает: — Что новенького на нашем острове? — Ничего, — отвечает Вера очень сухо, не взглянув на Тихона Кузь­ мича. Что это? Зачем? Ведь только что думала извиниться перед Тихоном Кузьмичом за вчерашнее, а уже начинается такое же сегодняшнее. Вера берет журнал и поспешно уходит из лаборатории, бросив на ходу: — Пойду посмотрю... Но Вера плохо замечает, что делается в ящиках. В другое время она разглядывала бы каждый лепесток. Сейчас она видит только зеленые ков­ рики, схожие один с другим, и идет, не делая никаких записей... «Что сто ­ ило бы Тихону Кузьмичу, — думает Вера, — самому начать разговор о вчерашнем. И она сразу бы извинилась, и дело пошло бы по-хорошему. А теперь снова...» Невеселые, горькие мысли... Вера ложится грудью на край стеллажа. Все равно дальше идти бес­ полезно, все равно не сделаешь ни одной записи. «Надо прийти в себя, на­ до взять себя в руки. Надо кончать с этим ералашным состоянием». И вдруг Вера чувствует движение в животе, что-то шевельнулось и затихло. Это произошло так мгновенно... — Он! Он повернулся! Он — живой! И Вера просит, умоляет его: — Еще раз! Еще! Хоть маленькое движение... Но он притих и не хочет больше двигаться. Тихо... Ощущается только привычная тяжесть в животе. — Родной мой! — шепчет Вера. — Милый! Как хорошо! Как хорошо, что будет день, когда она возьмет его на руки и будет носить его, нежно покачивая и напевая ему песенку. Она чув­ ствует тепло его крохотного тельца, видит его большие глаза, его розовые губки, его пухлые ручки... Сегодня же она начнет шить: сошьет распа­ шонки — одну розовую, другую голубую. Надо сделать пеленки, осторож ­ но наметав швы, потому что если их сделать грубо, ему может стать боль­ но. Вера сошьет чепчик с кружевами, пропустит через кружево яркую лен­ ту. Вера не слышит, как появляется Тихон Кузьмич. Он остановился поч­ ти рядом. Он видит, что Вера во власти грез. Молодость! Он тоже был мо­ лодым! Чуть заметная улыбка играет на его губах. — О чем думали? О чем мечтали? — говорит он так радостно, что можно подумать, будто он и в самом деле наперсник Веры по мечтам. Вера вздрагивает, поворачивается к Тихону Кузьмичу. «Значит, она была не одна!» Вере делается стыдно, точно она совер­ шила какое-то преступление. Улыбка разгорается на лице Тихона Кузьмича. — Ловко я поймал вас! Вы, следовательно, уходите сюда мечтать? Глядя в эту минуту на такого доброго и радостного Тихона Кузьми­ ча, уже невозможно стесняться. — Извините меня, — говорит Вера. — Извините за вчерашнее. — Сказалось это само собой, легко.