Сибирские огни, 1960, № 1

визитом к своему московскому знакомо­ му, недавно переехавшему в Томск, — архитектору Сергею Михайловичу Вла­ диславлеву. Погода была по-прежнему отвратительная. Шел дождь вперемеж­ ку со снегом. Предстоящая встреча с Владиславле­ вым будила у писателя воспоминания о летних солнечных днях, проведенных им в имении Киселевских Бабкино, близ го­ родка Воскресенека. Чехову было тогда двадцать шесть лет. Он приобретал известность. Антон .Павлович очень любил бабкинские ме­ ста. Вместе с ним там гостил художник Левитан. По вечерам в бабкинском доме слушали романсы — их пел известный тенор Владиславлев — отец Сергея Ми­ хайловича. Возвращаясь от Владиславлева, Че­ хов, несмотря на непогоду, приказал из­ возчику остановиться возле строящегося дома губернатора. Его внимание при­ влекли арестанты, засыпающие мусором болото, расположенное рядом со строи­ тельством. Люди в промокших серых халатах ра­ ботали почти по колено в воде. На их бледных, испитых лицах лежала печать полного безразличия. Сброшенный с но­ силок мусор плавал по грязной вонючей жиже и не хотел тонуть. Чехов впервые воочию видел каторжный труд. Восемнадцатого мая в газете «Сибир­ ский вестник» была напечатана инфор­ мация о приезде в Томск Чехова. С это­ го дня к нему началось паломничество. Первым порог номера переступил мо­ лодой акцизный чиновник. Он заявил, что очень рад познакомиться и выпить рюмку водки с автором пьесы «Предло­ жение». в которой он — акцизный чи­ новник — с большим успехом исполняет роль Степана Степановича Чубукова. Потом пришли сотрудники газеты «Сибирский вестник». Говорили компли­ менты и пили пиво. Явился «засвиде­ тельствовать свое почтение» и «минутку посидеть» сосед по номеру. Его сменил учитель местной гимназии. «Томск скучный город, — писал на другой день Антон Павлович сестре. — Если судить по тем пьяницам, с которы­ ми я познакомился, и по тем умным лю­ дям, которые приходили ко мне в номер на^поклонение, то и люди здесь преску- чайшие. По крайней мере мне с ними так не весело, что я приказал человеку нико­ го не принимать». Визитеры мешали писателю. Ему нуж­ но было привести в порядок дорожные записи, разбить их на главы и отправить в редакцию газеты «Новое время». Толь­ ко наложив «вето» на вход в номер, он мог взяться за работу. Чехов обработал свои дорожные запи­ си и отправил их на почту, но ехать ему было еще нельзя: дороги напоминали гу­ щу от черного кофе. Однажды поздно вечером Антону Пав­ ловичу доложили, что его срочно хочет видеть чин городской полиции. — Петр Аршаулов, помощник по­ лицмейстера, — прямо с порога отреко­ мендовался бравый офицер в шинели стального цвета. Аршаулов оказался любителем лите­ ратуры и даже, как он сказал, писате­ лем. Еще в день своего приезда в Томск Антон Павлович читал в местной газете загадочную эпиграмму: «Удивительный пример, Хоть бы и не к роже: Полицейский офицер И писатель тож е». Герой этой эпиграммы — «полицей­ ский офицер и писатель тоже» сидел сей­ час перед Чеховым и рассказывал, как он, сочетая служебное рвение с творче­ ским порывом, написал драму из жизни уголовного мира. Затем Аршаулов съез­ дил домой за драмой, но читать ее не стал, а «угостил» хозяина номера рас­ сказом «Чайные грабители». — Тем иных нет, — жаловался по­ лицейский. — Ведь наш Томск — пред­ дверье каторги. В тюрьме сейчас нахо­ дится около двух тысяч арестантов, да в пересыльном замке столько же. Кроме того, получили уведомление, что с пер­ выми тремя пароходами пришлют из России еще две тысячи двести арестан­ тов. Вот вам и население для целого уездного городка! Аршаулов показал Чехову самородок сибирского золота, зачитал копию про­ шения на высочайшее имя о разводе с женой, попросил водки и раскланялся. Двадцать четвертого мая Чехов по­ кинул Томск. Накануне отъезда в пись­ ме к Суворину он вынес городу приго­ вор: «Томск город скучный, неинтерес­ ный... бесправие азиатское». Иного писатель сказать не мог. Он ви­ дел, что в пузатых купеческих особня­ ках, в белых домиках обывателей цари­ ли скука, праздность, стяжательство и пошлость. Чехов мечтал о большом человече­ ском счастье. В повести «Три года» он восклицает устами молодого ученого Яр­ цева: «Знаете, я с каждым днем все больше и больше убеждаюсь, что мы жи­ вем накануне величайшего торжества, и мне хотелось бы дожить, самому участ­ вовать». Октябрьская революция принесла это торжество правды. Советская власть от­ менила приговор, вынесенный старинно­ му городу великим писателем. Томск стал городом ученых и студентов, одним из центров социалистической культуры в Западной Сибири. г. Томск.