Сибирские огни, 1960, № 1

же содержит в себе таинственный агар-агар. Что он из себя представляет? Бес­ цветную или слабо желтоватую, похожую на студень, массу, могущую, впро­ чем, быть высушенной, превращенной в пленку или в порошок. Слово «агар» малайского происхождения и в переводе означает — желе. Уже к 1934 году потребление агар-агара в нашей стране достигло трехсот тонн в год. А каждый килограмм мы в то время ввозили из-за границы (глав­ ным образом из Японии), за каждый килограмм платили по четыре рубля золо­ том. С 1934 года начались поиски собственного сырья для получения агар-агара. Оказалось, что это вещество можно получать из морских красных водорослей, так называемых багрянок, из которых самой ценной и является анфельция. — На нашем острове, — заключил Белоусов, — анфельция растет в заливе Измены, там ее и добывают. — А при чем тут скромность Петра Николаевича, о которой вы упомяну­ ли давеча? — В общем-то ни при чем, — вмешался Рупаков, — просто там со своим звеном мой сын работает — старшой, Анатолий — ну, вот и... Белоусов подмигнул мне и поведал, что Анатолий не просто работает, а показывает образцы трудового героизма, за что его не раз уже поощряло ру­ ководство колхоза. — Последний вопрос, — обратился я к Рудакову. — Когда и откуда вы приехали на Курилы? — Гм, — недовольно произнес Рупаков. — Не такое какое-то слово — приехали ...Не приехали мы, а переселились, на жительство переселились. Всей семьей. Как выяснилось, произошло это без малого десять лет назад. За эти годы повзрослевшие сыновья Рупакова переженились, дочери повыходили замуж, и большая семья стала еще больше: добавилось восемь внуков — уже коренных курильчан. Приехали Рупаковы, как и все остальные члены их колхоза, из Барабин- ской степи, из Чистоозерного района, само название которого говорит, что жи­ телям этих мест не привыкать иметь дело с водой, сетями, рыбой. — Только, конечно, масштабы тут не те, побольше, прямо сказать, мас­ штабы. И Рупаков с улыбкой повел рукой в сторону моря. Беседа наша закончилась, когда остров окутался уже пуховой шалью су­ мерек. Мы приняли предложение Рупакова и остались ночевать на стане. А наутро, увидев в новом освещении и озеро, и море, и горы, и лес, я вспомнил о своем фотоаппарате. Вспомнил, но... Но оказалось, что все тридцать шесть кадров пленки, заряженной в аппарат, уже использованы, а запаса с со­ бой нет. Это было тем более досадно, что я намеревался в благодарность за гостеприимство сделать групповое фото всего звена Рупакова. — В чем незадача? — спросил звеньевой, заметив мою досаду. — Пленка кончилась? Этому горю мы можем пособить. Э-гей, парни!.. И через минуту ко мне протянулся десяток рук с катушками пленки, а во­ круг меня тут же разгорелся спор, какую лучше установить выдержку при та­ ком освещении, и какой должна быть диафрагма, и откуда лучше всего заснять Лагунное, чтоб получился наиболее эффектный снимок. «Как хорошо, что у меня кончилась пленка», — подумалось мне, когда я представил, в какое бы положение попал, предложив в виде некоего благодеяния сфотографироваться людям, у которых в распоряжении добрый десяток собст­ венных аппаратов. Нас отпустили только после ухи... И еще два дня провел я на острове, побывав за это время у добытчиков анфельции, познакомившись с производством крабовых консервов, погостив в Серноводске у Белоусова, испробовав во всех видах и рыбу, и икру, и даже мя­ со кашалота.