Сибирские огни, 1960, № 1

А вот сегодня выходит замуж дочь того Исаака Голосарского, и он, Исаак Голосарский, положил на свадьбу дочери две тысячи рублей. Да родители же­ ниха — две тысячи. Да старший сын Исаака Моисеевича Лева, брат Евы, пере­ вел из Хабаровска тысячу — он там на машиностроительном заводе токарем ра­ ботает. Вот, пожалуйста,.и свадьба вам получилась, даже духовой оркестр при­ гласили... От всего этого и навернулись на глазах Исаака Моисеевича непрошеные слезы в самый что ни на есть неподходящий момент. А потом, только было он с собой справился, в дальнем конце сгола поднялся Аршанский, бухгалтер из дистанции связи, протянул над столом руку с наполненной рюмкой и начал та­ кую речь говорить: — Уже я много, много лет знаю Исаака Голосарского... — Не надо про меня, — испугался Исаак Моисеевич. Почему испугался? Потому, что знает он Аршанского, который сейчас та­ кое начнет говорить, что впору под стол залезть. Сейчас он скажет, что Голо­ сарский — один из лучших осмотрщиков вагонов на их станции, что за отлич­ ную работу он получил несколько медалей, значок «Отличный вагонник», более тридцати почетных грамот, несчетное количество денежных премий и благо­ дарностей — и так далее в таком духе. Вот что он начнет говорить. Но Аршанский, видно, сообразил, что главная фигура на этом торжестве не он, Исаак Голосарский, а вступающие в самостоятельную жизнь Леня и Ева. И Аршанский продолжал: — Уже я много, много лет знаю Исаака Голосарского, а вот лишь сегодня увидел, какая у него красавица дочь... И потом много еще речей говорилось, и все это были правильные речи с пожеланием большого счастья молодым. Исаак Моисеевич сидел, стараясь не привлекать к себе внимания, любо­ вался на дочь, на Леню, на гостей и думал о счастье. Вон сидит Шлёма Бору- хович Шпилько. Кем он сюда приехал, Шлёма Шпилько, двадцать лет назад? Стрелочником приехал. А сейчас он кто? Сейчас он — начальник станции. Рядом с ним — сигналист станции Абрам Гершкович. Что он привез с со­ бой сюда, Абрам Гершкович, двадцать лет назад? Двух маленьких детей. А сейчас что он имеет? Он имеет сейчас сына, который закончил институт лесного хозяйства, и дочь, которая учит в местной школе уму-разуму здешних ребя­ тишек. А вон и парторг станции Бендеров. Парторг он, как это говорится, неосво­ божденный, а служебная должность у него — начальник вокзала. Вендеров с одной из самых первых партий приехал сюда, первый переселенческий колхоз создавал, первым секретарем комсомольской ячейки был в том колхозе. И уж потом только оторвался от сельского хозяйства, железнодорожником стал... Кто-то тронул Исаака Моисеевича за плечо. Он обернулся. — А, это ты, Рива... — Уши тебе от радости заложило, или как? Зову, зову, дозваться не могу. — Задумался, мать, не сердись. — Я и не сержусь, только детям спать пора. Муся, конечно, еще может потанцевать, а малышей надо укладывать. Мне же, сам видишь, не до них се­ годня. Исаак Моисеевич, не прекословя,— он никогда не прекословит Риве, нет у них такого в семье, — собрал детей, отвел их в комнату, уложил всех четверых в постели. Потом вышел на крыльцо клуба подышать свежим воздухом. На путях станции лязгали буферными тарелками вагоны, перекликались маневровые паровозы, мелькали тут и там фонари составителей, сцепщиков. А там, за путями, искрились в ночи огни большого, еще не уснувшего города.