Сибирские огни, 1960, № 1

Механикой увлекшийся до бреда, Здесь я постиг основы ремесла, Которому в душе и ныне предан. Трамвайный гомон, Скудные пирушки, Беспочвенные споры о любви, Как отраженье судорог в крови, И надо всем — Щемящий запах стружки. Здесь я мужал, на целый мир сердит. Пока петляла трудная дорога, Здесь были мне отпущены в кредит Вражда и дружба, Радость и тревога. Закат над Обью... У твоей воды Впервые в жизни Раненный любовью, С какой-то вдруг необъяснимой болью Я вспомнил Смелу — Белые сады, «Ай-Гюль», «Тринадцать», Очередь в кино, Карбидный чад над сахарным заводом... Здесь, как в амбарной книге, год за годом По разным графам все разнесено. Приход, убыток... Все как будто гладко. Но вот — одна пустячная догадка — И станет прахом видимость порядка. Воображенье наше теребя, Рассудок рушит четкие границы. Мы вновь берем истлевшие страницы И открываем заново себя. «Ай-Гюль», «Тринадцать», Выстрел из ключа... Я славлю этот полдень босоногий! Я славлю вас, Кремнистые дороги В пески пустынь по следу басмача, И этот май, что плещется в садах, Вишневым градом засыпая рынок... Бумажный змей, по имени Горыныч, Четвертый день висит на проводах. Июньский зной, Зенитный гром вдали... На горестных путях эвакуаций, Привет, вам, пожиратели акаций, Я вижу шлях, которым вы ушли. Я вижу зори Над чужим селом, Республик дальних шумные столицы