Сибирские огни, 1960, № 1

Грезит миром, Миром грезит Работящий человек. Чьи-то войны, Чьи-то блицы — Чья-то тяжкая вина... Что ему в чужой столице? Не нужна ему она. Но случись опять тревога, Первым выйдет на пожар. Только скажет на дорогу: — Вот не вовремя, ей-богу, Забодай его комар! IIA. ДОРОГУ ИРЕНИНЫ Мне ненавистен местечковый быт, Пропахший рынком и гусиным смальцем. Но как-то по деталям он забыт, И я, пожалуй, перечту по пальцам Все, что случайно память сохранила. ...Настоенные мухами чернила. Машина «Зингер», Выцветший ковер С бубновым королем на фоне вишен... Весь этот мир — Он мертв и неподвижен — Остался, лишь как привкус той страны, Которую мы называем детством И от которой никуда не деться Ни в двадцать пять, Ни в тридцать с лишним лет. Не первый раз Ищу я легкий след, Что лег через тяжелую разлуку, И детство мне протягивает руку, И я иду. ...Большие города Гудящими вокзалами встречают, Улыбкой на улыбку отвечают. Спасибо вам! Я помнил вас всегда. Когда на прежнем жить не станет мочи, И я строке последнее отдам, Сойди, мой стих, посередине ночи И поклонись далеким городам. Друзья, Знакомцы, Сколько вас в стране! До мелочей я помню ваши лица. Но облик твой, Сибирская столица, Всегда мне будет памятен вдвойне, Ты утро жизни, Первый взмах весла...