Сибирские огни, 1959, № 9

Вопросами изучения развития русской фольклористики М. Азадовский интере­ совался давно. Им написана целая серия статей, посвященных отдельным пробле­ мам истории фольклористики и трудам виднейших исследователей народной по­ эзии. Перу ученого принадлежит семь глав из десяти в разделе «И з истории русской фольклористики» нового учеб­ ного пособия для вузов «Русское народ­ ное поэтическое творчество» (под ред. проф. П. Г. Богатырева, М., 1959). «История русской фольклористики» — плод многолетнего труда и раздумий ав­ тора над судьбами развития науки о фольклоре в России. Книга охватывает период с начала XVIII до середины XIX веков. Поража­ ет эрудиция автора. М. Азадовский вво­ дит в свой труд много нового материала, исследует малоизвестные труды, напоми­ нает о забытых именах исследователей народной поэзии. Автор не ограничивает рассмотрения проблем изучения народной поэзии толь­ ко специальными трудами по фольклору. Да это и невозможно для начальных ступеней развития русской фольклори­ стики. Обособление собственно фолькло­ ристики от истории русской литературы, по мнению самого М. Азадовского, про­ изошло лишь к 70-м годам XIX века. По­ этому вполне уместными являются све­ дения по истории этнографии, театра, по общему литературоведению, привлекае­ мые автором. В первой главе работы дана всесто­ ронняя характеристика начального пе­ риода в становлении русской фольклори­ стики. В связи с критикой той схемы разви­ тия русской фольклористики, которая была дана в учебнике Ю. М. Соколова «Русский фольклор», где история рус­ ской науки о фольклоре начиналась с так называемой «мифологической шко­ лы» (середина XIX в.), высказывались различные мнения о ее начальном этапе. В том числе и такие, где . за исходное время брали начало XVIII века. М. А за ­ довский более осторожен в оценке значе­ ния XVIII века для русской фольклори­ стики, хотя именно ему принадлежит за ­ слуга серьезного изучения данного пе­ риода, которым старая историография вообще пренебрегала, как «донаучным». Не отрицая большого значения XVIII ве­ ка в становлении русской фольклористи­ ческой мысли, он не склонен в то же время его преувеличивать. Поэтому ав­ тор признает, что «XVIII век еще не со з ­ дал науки о фольклоре», но в это время был «накоплен уже значительный фак­ тический материал и выдвинуты основ­ ные проблемы». Вторая глава труда М. Азадовского посвящена анализу сложной борьбы раз­ личных точек зрения на народное твор­ чество, развернувшейся в начале XIX ве­ ка. Пугачевское восстание в конце XVIII века, Отечественная война 1812 года еще раз убедительно показали, на что способен русский народ. «В рассматриваемую эпоху нет ни од­ ной общественной группы, которая бы не выдвигала лозунгов обращения к на­ роду, — пишет М. Азадовский, — но каждая группировка, конечно, вкладыва­ ла в них свое понимание, свое содержа­ ние». Исследователь тонко подмечает раз­ личие в казалось бы сходных явлениях, например, в отрицательном отношении к народному творчеству . ряда просветите­ лей XVIII века и карамзинистов в начале XIX века. Если первые, стремясь под­ нять культуру народа, видели в произ­ ведениях народной поэзии прежде всего черты бескультурья и потому отрицали ее, то вторым претил «мужицкий» дух этих произведений, их будто бы лишен­ ный изящества язык. Положительным является обращение М. Азадовского к анализу фольклористи­ ки на страницах периодики в журналах «Вестник Европы», «Московский теле­ граф», «Москвитянин» и др. Характерным для исследования М. Азадовского является то, что он всег­ да стремится дать точную, научно досто­ верную картину русской общественно- политической мысли. Поэтому он осторо­ жен в своих оценках и избегает преуве­ личений, свойственных подчас некото­ рым исследователям. Так, он приводит убедительные доводы против концепции В. Орлова и В. Десницкого, преувеличи­ вавших роль и революционное значение «Вольного общества». Глубокой и всесторонней является разработка темы о фольклоризме декаб­ ристов. Несколько настораживает характери­ стика В. А. Жуковского. Никто не станет отрицать заслуг Ж у ­ ковского в развитии русской литерату­ ры. Но Жуковский — представитель кон­ сервативного романтизма. Это определя­ ло и отношение его к народной поэзии: «Одно только из русской народности воспроизвел Жуковский (в «Светлане»), и это одно — суеверие народное. И, ка­ жется, только в этом отношении роман­ тическая поэзия и могла соприкасаться с нашим народным духом: во всем ос­ тальном она отделялась от него неизме­ римой пропастью», — писал Н. Добро­ любов1. Эта резкая, но справедливая и четкая оценка, данная великим критиком, у М. Азадовского отсутствует. Большой заслугой автора является то, что на протяжении всего своего ис­ следования он дает развитие русской фольклористики не изолированно, а на фоне развития мировой фольклористики. В книге дан очерк с л а в я н с к о й ф о л ь к л о р и с т и к и , причем автор прав, утверждая, что «на русском язы- 1 Н. А. Добролюбов. И збранны е сочинения, М .-Л . ГИХЛ. 1948, стр. 44. 12. «Сибирские огни» № 9.