Сибирские огни, 1959, № 9

в виду, что Мациевич сперва восстано­ вит шахту, а потом сядет на скамью под­ судимых. Мациевич прилагает все знания и энергию и восстанавливает шахту, отчет­ ливо понимая, что его ждет вслед за этим. Тем временем комиссия — она со­ стоит всего-навсего из двух не весьма авторитетных работников комбината и Симака, не являющегося, к тому же, технически образованным горняком, — никак не может найти причин катастро­ фы. Это и не удивительно. Фактически над установлением причин взрыва рабо­ тает один председатель комиссии Арсень­ ев, человек под стать Мациевичу, — не­ общительный и преисполненный уб еж ­ денности в своей технической непогреш- ности. Кроме того, он не горняк, а элек­ трик. В комиссии вообще нет ни одного горного инженера, третий ее член — хи­ мик. Симак неожиданно для всех занимает позицию всемерной защиты Мациевича. Оказывается, он ни в малейшей степени не считает его виновником происшедше­ го. Оказывается, его борьбу с Мациеви- чем все понимали неправильно. «Не о том мы спорили с Мациевичем, грозит ли что-нибудь жизни людей, спускающихся под землю. Если бы я был убежден, что над жизнью наших рабочих опасность, что они могут в любой момент погиб­ нуть, разве я так бы боролся? Да ни­ когда! Я потребовал бы снятия Мациеви­ ча с работы, добился бы отдачи его под суд за пренебрежение безопасностью,— вот как бы я действовал, поверьте! Но я был уверен, как и Мациевич... что без ­ опасность обеспечена, что людям на­ шим... ничего не грозит. Я только ука­ зывал, что люди сами не уверены еще в своей безопасности. Они ведь не зна­ ют всего, что знает главный инженер, вот и надо скорее закончить реконструк­ цию, чтобы не было больше никаких по­ водов для тревоги». Вот, оказывается, чего добивался парт­ орг и что Мациевич принимал за борьбу против своего престижа! Вот за что пы­ тался он изгнать с шахты Симака! Ока­ зывается, не было между ними никакого конфликта, одну лишь громкую види­ мость его создал неуравновешенный тем­ перамент Мациевича! Выясняется, что никто во взрыве не виноват, кроме природы. Катастрофа — очередная каверза коварного Заполярья, осваиваемого советскими людьми. Даже самые знающие и опытные инженеры не могут предусмотреть того, что неиз­ вестно науке и технике, — таков конеч­ ный вывод из событий, легших в основу сюжета. Но, позвольте, — спросит читатель,— не говоря уже о научной элементарности приведенного тезиса, устанавливать по­ добные выводы — дело научных работ­ ников, отнюдь не литераторов. Не ради ж е этого написана повесть? Конечно, нет. Здесь так подробно рас­ сказано об этом с определенной целью: показать, насколько спорны те основные мотивы, которые двигают сюжет. Что же касается идейно-художественного замыс­ ла автора и содержания повести, то они так тесно зависят от сюжетной основы, что было бы просто невозможно говорить о них, не изложив всего, что рассказано выше. По замыслу Сергея Снегова во всем происшедшем должны раскрыться харак­ теры действующих лиц, а через харак­ теры эти — наша советская эпоха. Как же этот замысел осуществ­ лен? Читатель, верно, заметил, как спорны те пружины сюжета, которые «не пружи­ нят» вовсе или выполняют свое назначе­ ние чрезвычайно слабо. Ведь в сюжете, как известно, все должно быть стройно и убедительно. Конфликт, на котором строится вся «сложность» взаимоотно­ шений Мациевича и Симака, самим же автором ликвидируется в начале второй части повести. Вместо него остается недо­ разумение. Из противников Мациевич и Симак внезапно превращаются в товари­ щей, у которых общая цель. Но только Мациевич действует открыто и прямо, а Симак почему-то стремится успокоить рабочих завершением реконструкции шахты, которое ничего не прибавит к их безопасности. В самом деле, если рабо­ чие не обладают техническими знаниями в объеме знаний главного инженера, не­ ужели их нужно успокаивать технически неактуальными мерами? Ведь это же значит обманывать их! И это — про­ грамма положительного героя, секретаря партбюро? Нет, этому нельзя пове­ рить! Нет конфликта между главным инже­ нером и парторгом — нет конфликта и между Мациевичем и рабочими. Это ясно, поскольку Симак в повести — первый заступник рабочих. Это окончательно выясняется на собрании шахтеров нака­ нуне возобновления работ в шахте. Здесь уже не один Симак — все рабочие ста­ новятся на защиту того самого человека, которого еще вчера не называли иначе, как «его сиятельство», «граф». Опять не­ доразумение вместо конфликта! Ничего, кроме добра, Мациевич рабочим не де­ лал, не любили его лишь за одно высо­ комерие. Высокомерие — грех руково­ дителя. Однако судя по всему, не об этом написана повесть. После столь крупных несоответствий стоит ли говорить о более мелких, так сказать — технических, но тоже влияю­ щих на ход повествования? Ведь трудно же поверить в то, что Мациевичу после столь явного провала его престижа, ни­ чего не расследовав, поручают восста­ новление шахты. Трудно поверить, что само расследование катастрофы, привед­ шей к гибели нескольких человек и гро­ зящей остановкой металлургического комбината, крупнейшего в стране, как ут­