Сибирские огни, 1959, № 9

Особое место занимает обаятельный «образ Сашки Замятина. Молодой тракто­ рист еще не сложился окончательно как человек. Он ищет, кого взять себе за образец , и потому это очень важный пер­ сонаж. Читатель, следя за его симпатия­ ми, живее реагирует на события и по­ ступки героев. Читатель вынужден ча­ сто вести с ним внутренний спор. Интересно задуман Гулин. Он вначале представляется балагуром, веселым парнем. Гулин так и отрекомендовался Свирину; «А зовут меня Боря... Боря Гу­ лин — веселый парень». Он много шу­ тит, рассказывает анекдоты и тем распо­ лагает к себе . Но сразу ж е возникает и чувство настороженности. Зная, что стар­ шим колонны назначен Свирин, он, од­ нако, с самого начала пытается проти­ вопоставить ему себя. « —- Давай по ма­ шинам! — командует Гулин. — Кто со мной, ребята, прошу занять места со ­ гласно купленным билетам». Свирину пришлось немедленно вме­ шаться и распределение людей по маши­ нам произвести по-настоящему. Инци­ дент на этот раз был исчерпан. Но не на­ долго. Стоило в пути Свирину сказать, чтобы Гулин убавил газ, как тот, потеряв ■самообладание, бросился на Свирина, пы­ таясь ухватить его за горло «С-у-у-к-а! Задавлю!» — хрипел он. Лицо его было бешено, глаза налиты кровью. Но как только подбежали трактористы, чтобы узнать, почему остановился головной трактор, Гулин сразу смяк, заулыбался, принялся отшучиваться. А затем пере­ шел на деловой тон; «В се в порядке, ре­ бята! Давай по машинам! Время нечего тратить! Давай! Давай!». Но вот один из тракторов провалился под лед. Стало ясно, что кто-то из шести .должен нырнуть в ледяную воду, чтобы зацепить тросом за крюк. Раздеваться на­ чал Свирин. В это время все услышали громкий голос Гулина: « — Погоди! Застегни пуговицы, на­ чальник!.. — Гулин быстро сбросил тело­ грейку, дернул за ворот рубаху, потя­ нул, обрывая пуговицы... — Готовь трос! — обернулся к трактористам... и, озорно подмигнув, без колебаний бросил­ ся в воду». Все получилось очень картинно и ■очень эффектно. Никто от него не ожи­ дал такой прыти. Вытащив его из воды, трактористы стали ухаживать за ним, помогать одеваться, поднесли четушку водки, усадили у костра. Гулину это нравится. Он «сейчас любит всех; готов ■обнять и Калимбекова. и Свирина, и братьев Захаренко, и Сашку... ему ста­ новится жалко, что все уж позади; пры­ жок в воду, требовательный голос, во­ сторженный взгляд Сашки, уважитель­ ные лица остальных трактористов. Надо собираться, — говорит Гулин, поднимаясь. — Время не ждет! Он повертывается к старшему Заха ­ ренко: — Вы, братцы дорогие, давайте по­ осторожней! Мы за вас больше машину из воды таскать не будем! Понятно?». Сашка покорен Гулиным. Он начина­ ет его боготворить. Вот он, образец чело­ века! Вот с кого надо брать пример в жизни! Но читатель чувствует, что тут что- то не так. Читатель не верит в Гулина. Ему не нравится его манера выражать­ ся, его словечки: «тракторюга», «сука», «неувязочка», «мерси», «карамболь», его нехороший, нервный смех без особой причины то тонким голосом, то басом, картинность его поступков. И читатель не ошибается. Когда началась пурга и потребовалось без конца копать снег, чтобы можно было двигаться, когда нужно было дли­ тельное упорство и выдержка, «с Гули­ ным происходит необычное — он посе­ рел, почернел, опустился в плечах» и в конце концов сдался. Мнимый героизм Гулина развенчан. Гулин снова лезет в драку. Он пытает­ ся ударить лопатой Свирина. Но ему мешают другие трактористы. Гнидой и сволочью называют его в конце братья Захаренко. Смертельно уставший Саш­ ка, как сын, опекаемый на каждом шагу Калимбековым, видит и слышит все это и... не возражает. Точную характеристи­ ку Гулину дает Свирин: «Ты как дедуш ­ кин гриб— пыхнул и выдохся». Так раз­ венчивая Гулина, автор утверждает ис­ тинный героизм людей повседневного, упорного труда. Действие повести развивается дина­ мично. Она вся — движение. Пафосом труда и светлым юмором веет с ее стра­ ниц. Повесть оставляет впечатление чего- то цельного, плотно сбитого. Этому в не­ малой степени способствуют многочис­ ленные ярко стилистические окрашен­ ные повторения вроде следующих: «Праздник наступил на водоразделе между Чулымом и Кетью. И ничего, что злится пурга, метет снег: идут по тайге пятеро на выручку, где-то в сером небе кружит самолет, а в эфире надрываются голоса радистов, судорожно бегут точки и тире. Праздник на водоразделе... А они снова роют снег. Так же трудно им, как и раньше, так же по пять-шесть метров проходят машины и останавлива­ ются, но все по-другому, и вовсе не по­ тому, что небо голубело в просветах, что стало теплее, — праздник на водо­ разделе!» Фраза «Их было шестеро. Они впер­ вые увидели друг друга...» и т. д. повто­ ряется в повести трижды ■— в самом на­ чале, в самом конце и в середине. Фраза «Тракторы идут на север» — четыре раза. Повторения эти создают ритмы, рож­ дающие ощущение цельности вещи. Хочется отметить еще одну положи­ тельную особенность повести В. Липа­ това. Имеется в виду ее объем. За послед­ нее время все больше и больше раздает­