Сибирские огни, 1959, № 9

тель почти ничего не говорит «от себя» , о н приводит лишь отдельные выкрики, разговоры, слова. Но отобраны они так точно, уместно, что создается полное представление об этой толпе, о разноре­ чивых чувствах и мыслях множества людей, о верящих в возможность поле­ та и сомневающихся, о характерах тех, кто бросает ту или иную реплику. Хочет­ ся выписать несколько наугад выбран­ ных фраз. 4 — Айда отсюда! Денежки он теперь забрал — зачем ему лететь? Разве ему жизни не жалко? Другой оборванец с сизым носом рас­ сказывал: — Прошлый день я на толкучем рынке фокусника видел. До чего тоже прохвост! В бобочки играл. Пятак с фокусника вы­ играешь, двадцать копеек проиграешь. Народ разозлился. Взяли этого бобочни- ка , тряхнули как следует. Серебро, ко­ нечно, похватали, кто успел, чашки раз­ били, а бобочник убрался. Вот как бы­ вает . Теперь жулики сами собой растут, как грибы. В разговор вступил третий. — Это всегда так. У нас тоже недав­ н о происшествие раскрылось. Один чело­ в ек . . . ночами по крышам ходил, по лест­ ницам. Слава была: больной, лунатик, значит, луны не выносит. А потом стало ■с крыш теряться: у кого подштанники сушить повешены, у кого половики. Что такое? На тот раз проследили лунатика, ■с крыши его фуркнули. Раза два еще на земле угостили — кончился. Слабый че­ ловек был. А то — лунатик. -— Может, и этот такой ж е ... луна­ тик! — Этому сами заплатили. Ему воро­ вать не надо... Дураков хватит. Эвон на­ валило... — Полетит! Господи... Говорят, вза­ правду полетит. Отчаянный! — Да подождите вы: не то полетел уж е . — Разевай глаза шире. Он те зараз вылетит. Над гомоном толпы вдруг всплыл ба­ бий крик. Кричала пирожница. От нее улепетывал мальчишка с пирогом. Мужи­ ки смеялись: — Полетел пирог в чужой рот. Мимо Насти шла парочка. Дама с бе­ лым в цветах зонтиком. На ней пере­ ливалось блеском платье из цветной ми­ шуры. Даму держал под руку мужчина в парусиновом пиджаке. Дамочка криви­ ла губы: — До чего все-таки Россия — хам­ ская страна. Я не верю, что и за сто лет -с таким государством можно что-нибудь -сделать. Тут Иван Грозный, Петр Вели­ кий нужны. — Вы преувеличиваете, — отвечал .мужчина. — В душе это хороший народ. Русские люди — дети. Кто-то рявкнул: — Как же! Робенки! Только что на горшок не ходют... Парочка зашагала поспешнее и скры­ лась. ...Пораженный зрелищем человек, по обличию лавочник, стоял в стороне, хло­ пал себя руками, рассуждал: — Полетел ведь, супостат! Полетел! Не дай бог злому человеку такую маши­ ну. Налетит, ограбит, убьет, и ищи его. Да ему и паспорта не надо. Беспаспорт­ ные. Господи! Тут что ни реплика — то характер. Легко представить себе и либеральству- ющего барина, уверенного, что он постиг душу народа, и жеманную барыньку, с чужого голоса повторяющую услышан­ ные ею в «умном разговоре» слова, и ис­ пуганного лавочника, чья первая мысль при виде летящего аэроплана — о своих капиталах, которые — не дай бог! — кто-нибудь отберет. Возгласы — иронические и просто­ душные, веселые и сердитые — создают подлинное «многоголосие» толпы, настоя­ щую полифоническую картину. И еще: удивляет какая-то неожидан­ ная новизна этих давно написанных сцен. В истоках этой новизны разбира­ ешься не сразу. А потом начинаешь по­ нимать, что сама жизнь словно дописала строки А. Маленького. Ведь совсем не­ давно в неоглядных просторах России многие не верили в возможность полета человека по воздуху; а сегодня над этой же — и в то же время другой — стра­ ной, над всей нашей планетой победонос­ но летит советский искусственный спут­ ник Земли, отсчитывающий за тысячей новые тысячи оборотов. И запустили его потомки тех самых рабочих людей, чьи судьбы с такой любовью описал А . Ма­ ленький. И для рассказов, и для очерков, со­ ставляющих вторую часть «Избранного», характерно стремление писателя пока­ зать борьбу нового со старым и победу нового. Это особенно заметно в рассказе «Два самородка». Золото, до Октября рождавшее алчность, звериную злобу, преступления, теперь стало приносить богатство стране и радость людям, добы­ вающим его. Другой стала жизнь, изме­ нились люди, — говорит автор всем хо­ дом повествования. Перелом в сознании разных людей, их новое отношение к миру, — вот что при­ влекает внимание писателя. И этому но­ вому посвящает А. Маленький и свои рассказы, и свои очерки. Потому-то в ос­ нову всех очерков положены трудные судьбы разных людей, крутые изломы, выпрямление тех, кого старое согнуло, принизило. В центре большинства очерков А . Маленького находится человек. Пока­ зательны сами заглавия очерков — «Р ейс Гавриила Михалева», «Петр Теп­ ляков», «Жизнь Ефима Груднева», «Те­ чение жизни» — они словно подчеркива­ ют, что это повествования о человеке, о его жизни. И не будет преувеличением сказать, что за судьбой каждого героя