Сибирские огни, 1959, № 9

и по дороге заносит к нам молоко. — Решив, что объяснила плохо, Надя добавила: — Вере Михайловне на шахте молоко дают, потому что вред­ ное производство. Она там доктор на медпункте, много под землей бывает. А Вера Михайловна молоко, конечно, не пьет, отдает сыну своему. — Она по-взрослому пожала острым плечиком, — какая же мать будет пить сама... Надя понесла бутылку к двери, завешенной вышитой занавеской, но опять остановилась: все-таки она плохо объяснила: — У нас эвакуированная живет, тоже из Москвы. Доктор, Вера Ми­ хайловна. У нее сын раненый вернулся. Стараясь ступать тише, она унесла бутылку в комнату. За занавеской скрипнула дверь. — У вас уже приезжие живут. А мне общежитие дадут, — сказала Мария, когда девочка вернулась. Надя запротестовала: — Что вы, что вы, батю и дядю Сидора обидите. Живите себе на Во- лодькином месте. А я на укладке буду спать, матрац положим. — Она вы­ вела Марию в сени, где пахло смоляным деревом, вениками и еще чем-то домовитым и чистым. — Умываются у нас вот где, а чай, если захотите, вскипяченный. Вода у нас тут в кадушке, водопровод перед войной стали проводить, всю улицу перекопали, а стало не до того... — она вздохнула, как взрослая. — Уголь у нас туточки, то есть здесь, —.поправила она се­ бя строго. Мария вышлц вслед за девочкой на согретые солнцем ступени задне­ го крыльца. — Угля, конечно, хватает, с шахты завозят всем горняцким семьям. Капусты довольно, в погребицу склали, сложили то есть, — опять строго поправила она себя, и Марии показалось, что в голосе подростка прозву­ чали интонации учительницы. — Что еще надо показать? — Надя подня­ ла к Марии круглощекое личико. — Все теперь знаю, спасибо. — Я уйду, а вас домовничать оставлю, у нас в школе субботник, моем класс после ремонта. А вы чай пейте, посуда в поставце. В этом маленьком доме жили старые русские слова, каких Мария не встречала в торопливой московской жизни. — Дверь, когда пойдете, заложите на щеколду, а ключ — под при­ ступочек... — Остановись у порога, Надя опять отбросила за спину косы таким плавным движением, будто они были ей ниже пояса. А косы едва доставали до остреньких лопаток. — Запереть? А как же?.. — Мария кивнула в сторону двери с зана­ веской. —• Он теперь всегда лежит. Мария умылась в сенях, пригладила щеткой короткие волосы. Когда за столом звякнула крышкой чайника, из соседней комнаты молодой мужской голос позвал: — Надюша, не забудь книгу, а то уйдешь... Мария ответила: — Надя ушла. — Вы простите, там, верно, на тумбочке у Андрея Андреевича, бро­ шюра лежит, он вчера брал... Мария нашла брошюру и, постучав, толкнула дверь. В крохотной чисто выбеленной комнатушке только и помещались — большая хозяй­ ская кровать и походная койка, разделенные простым столом. Мария стояла на пороге и, не отрываясь, смотрела в лицо человека, лежавшего на кровати. Его неестественно приподнятые плечи выдавали, что он зако­ ван в гипс. На воле оставались только руки. Она узнала его. Узнала и эти руки, большие, юные и мужествен-