Сибирские огни, 1959, № 9

ные головенки были накрыты одинаковыми белыми панамками. Одна де­ вочка посмотрела на Марию и, сморщив нос, улыбнулась. У Марии сжа­ лось сердце, девочка напомнила ей Людмилку. На рваных склонах рыжей горы трудился одинокий паровоз. Он тол­ кал платформы, из его трубы валил в небр дым, и дым этот долго стоял, прицепившись к отвесным краям обрыва. Только паровозик и нарушал ти­ шину, он пыхтел, что породу подавать нуж-жно, нуж-жно, толковал, что время дор-рого, дор-рого, что минуты не жду-ут и коротко деловито сви­ стел: — Успева-ай! И, вслушиваясь в голос старого железного работяги, Мария ощути­ ла радость, что приехала сюда. И почему-то вспомнился ей Кропотов и его первое суровое напутствие: завидую вам, Греча, — жизнь на колесах, настоящая оперативная работа... Вдоль деревянных тротуаров росли березы. Казалось, верхушки де­ ревьев срезаны канонадой, а корни их, вылезая наружу, судорожно цеп­ лялись за черную землю. Мария знала, не канонада губит их, не ветер су­ шит — их сжигает уголь. Стекла белых четырехэтажных домов покрывал темный налет, он лежал на осенних листьях и на лепестках огненно-чер­ ных георгинов в городском сквере. Но если назовешь этот налет грязью — люди тебя поправят. — Уголек! «Это, Скряпушка, уголь, родной уголек, слава и жизнь людей белого- города», — сказал ей тогда Корж. Она и сейчас помнит, как, сдвинув на бровь шапку, на манер бескозырки, он, смеясь, прибавил: «Однако, если ты решишь, что черный налет дорог, как реликвия; ты роковым образом ошибешься! Предстоит оградить детей в рудничных поселках, да и всех горняков от угольной пыли. И нам, печати, следует об этом шуметь неот­ ступно, поняла? Займемся позднее, когда отвоюемся!» Идти в городской комитет партии, где Марии предстояло встретиться с редактором выездной, было еще рано. Мария развернула листок с ад­ ресом, написанным рукой Сидора Андреевича Нестерова. Она сперва пой­ дет на Нагорную, 7, передаст письмо брату Старого Ворчуна, оставит там чемодан, пока ей не дадут общежитие. Сидор Андреевич строго-настрого велел ей остановиться в доме брата, но зачем затруднять людей? Брату Нестерова, тому самому, для которого «мир стоит на угле», по словам Анны Сергеевны, принадлежал маленький дом, отгороженный от гористой улочки тесным палисадником. Дверь Марии открыла круглоли­ кая девочка лет четырнадцати, в старательно отглаженном пионерском галстуке, в белой блузке, с двумя льняными косами. — А мы вас уже с вечера ожидаем, — сказала она приветливо и по- сибирски напевно. Мария решила, что ее приняли за кого-то другого. — Нет, нет, — горячо возразила девочка, грациозно отбрасывая на спину косы, — вчера дядя Сидор из Новозаводска папе звонил по телефо­ ну и объяснял, что вы будете у нас жить. — Она подвела Марию к чисто застеленной койке. — Спать будете на Володькином месте. А меня зовут Надя. — Она поправила тугие уголки подушек. — Если что не так, не взыщите,— прибавила она по положенному закону гостеприимства и, как взрослая, сложила руки под худенькой грудью. — Спасибо, Надя, мне тут будет хорошо. — Папа велел, чтобы вы писали за Володькиным столом. Между окнами над небольшим письменным столом висела фотогра­ фия летчика. — Вот он наш Володька, мой брат... В сенях звякнул колокольчик. Надя пошла открывать, вернулась с бутылкой молока. — С шахты, наша соседка тетя Лиза. Она прибегает дочку кормить