Сибирские огни, 1959, № 9

Да, наверное, Мария не была бы сейчас так безутешна, если бы виде­ ла, что он пододвинул ближе к свету рукопйсь. — Вот «Молодежная» бьет тревогу! Артюхин, старый друг, ты, ко­ нечно, вырос, «Молодежную» не читаешь. А ты почитай! Тебе как раз будет интересно. «Иной раз не скупятся на похвалы тысячникам, мирясь с тем, что рядом молодые рабочие не умеют выполнить норму». Что гово­ ришь? А, уже обсудили на совместном заседании с комсомолом и профсо­ юзом? Дело! Ну так, товарищи...—он провел по воздуху рукой, как бы под­ водя итоговую черту,— если отбросить всякую тут поэзию, вроде облаков, то корреспондент намечает толковые меры. Он предлагает вашему внима­ нию, товарищи партийные и комсомольские организаторы, ценный опыт предприятий Москвы и города Ленина. Думаю, что меры эти мы с вами сможем значительно пополнить, исходя из нашего опыта и конкретных условий. Предлагаю, товарищи коммунисты, записать в решении следу­ ющее... 1 6 . Ж и з ш ь В жаркий августовский день коммунисты станкостроительного завода на своем собрании приняли Марию в кандидаты партии. Она шла домой, не чуя под собой земли, и глаза ее сияли таким неуемным светом, что ка­ кой-то старый человек, повстречавшись с ее взглядом, шутливо охнул. Дома Марию с нетерпением ждали отец, мать и Саша. Но ей нужен был Артем. Она свернула в боковую улочку и на травяном откосе долго сидела на скамье под тополем. Отсюда не был виден новый многоэтаж­ ный Новозаводск. Окраинные улицы сбегали вниз, и за крышами аккурат­ ных домиков светло лоснилась река. По ней вслед за горластым буксиром ползли неторопливые баржи, груженные камнем. А на том, низком, берегу ветлы склонялись над пересохшими, кое-где поблескивавшими стари­ цами. Мария сидела на скамье. Здесь было хорошо, потому что далеко видно. Тополь накрывал скамью тенью. Листья его были огромны и тя­ желы, как подмосковные лопухи. В короткое сибирское лето солнце лив­ нем обрушивает на землю свои лучи, и малые растения и столетние деревья торопливо и жадно протягивают ладони листьев, стараясь набрать боль­ ше света и тепла для трудной зимы. У ног Марии валялись первые опав­ шие листья и ржавый, мертвый тополиный цвет, похожий на гусениц. Жаркий день ранней осени, день тихий и светлый, с тонкой пряжей облаков в небе и с такой бушующей, радостной, щедрой бурей, которая не умещается в сердце: «Артем, я с тобой, ты слышишь, теперь я рядом с тобой. Меня приняли в кандидаты партии». Тихий день, отяжелевший от зноя, а у Артема земля, вздыбленная взрывами, и солнце в дыму... Она говорила только с Артемом, звала только его. А рядом с ней не­ зримо был другой человек. Она не вспоминала его глаза и голос, не обращалась к нему со сло­ вами, которые нашла бы для Артема. Не было у нее для него таких слов. Но он был рядом. И когда на собрании назвали имена рекомендующих, и когда, глядя с трибуны в зал, где сидели с наспех отмытыми от масла ру­ ками, в рабочих спецовках ее товарищи, ее родные люди, она пересохши­ ми губами сказала им: «доверие ваше оправдаю»,— и тогда она чувство­ вала: Корж рядом. ^ _ Мария пришла домой с опозданием, увидала на столе давно остыв­ шее маленькое и трогательное пиршество, и ей стало стыдно перед Саш­ кой и стариками. Разве это был только ее день? Это был их общий день. Пишущую машинку перенесли на кровать, а телефон Саша поста­ вил под стол, чтобы не мешал. Соседка раздобыла водку, ее было мало.