Сибирские огни, 1959, № 9

в степи, острые глаза тракторных фар, жирные волны земли из-под стальных лемехов. Весна. Лето. Из междугородных переговорных пунктов звонки в обжитую новоза­ водскую комнату. — Как вы там, сынок? Здоровы? Пцсьма есть? Письма... письма! Есть письма. Саша запечатывает их в конверты, она получает их в по­ путных почтовых отделениях. Она всегда боится, что, миновав опасности фронтового пути, письма затеряются где-нибудь в районных конторах связи. Но они приходят. — А мы с дедом посадили картошку, она взошла. Мы уже ходили по­ лоть и окапывать. Знаешь, какие тут сильные сорняки? Потому, что нам отрезки дали на целине, за восемнадцать километров. Мы пешком ходили. Нас много народу ходило, ты не думай... Знаешь, мама, ростки еще сла­ бенькие, если бы мы не пришли, их задушило бы лебедой и осотом... — Ты устал, сынок? — Нет, что ты, я не устал, вот дед устал. ...По дороге шли эвакуированные, городские женщины, бухгалтеры и плановики, секретарши, машинистки из дедушкиного учреждения. А впе­ реди шел Сашка на длинных тонких ногах, в трусах и майке, с походным мешком, тяпкой и чайником на худеньком плече. «Комарик» — звали его женщины. До места дошли только под вечер, когда уже все с ног ва­ лились от усталости. Не сразу узнали свое поле. Когда весной приходили сюда сажать и ставили деревянные бирки с фамилиями — где чей отре­ зок, развороченная тракторным плугом земля лежала серыми глыбами, прошитыми обрывками корней. Тощий, голый подлесок обступал ее с че­ тырех сторон, и наискось пересекала его дорога, вся в морщинистых от ветра белесых лужах. А сейчас зеленое поле показалось им меньше. Просвеченный низким солнцем, подлесок еще теснее обступил его. Он звенел птичьими предве­ черними голосами. На опушке горели венчики жарков, а по всему прямо­ угольнику поля, накрыв межи и бирки, зажав дорогу, сплошняком подня­ лись из порезанных корней сорняки. Вьюны цепкие, как металлические тросы, взяли юную ботву за горло, жирные листья накрыли ее мрачной тенью. ■— Весь труд пропал!— сказали женщины. — Заглушило картошку, ее и не видно. Й бирок теперь не найдешь. — А бирки нам не нужны! Зачем бирки? — сказалСаша. — Надо полоть всем вместе, всю картошку подряд! — он старался говорить как можно громче и убедительнее, он старался говорить весело, как вожа­ тый Виктор. Солнце зашло за высокие дальние деревья, листва в подлеске погас­ ла, и зеленая чаща сорняков, потемнев, сомкнулась гуще. Женщины уса­ живались и укладывались на опушке, кто — прямо на траву, кто, под­ стелив пальто, платки, газеты. Развязывали сумки и свертки, достава­ ли еду. Саша ходил между ними, сердито и звонко выкрикивал: — Да что вы делаете? Нельзя усталым садиться! Сами же потом не подниметесь! Сперва надо ночлег организовать! — Нет уж, комарик, мы и так с ног валимся, —женщины расклады­ вали на платках и коленях нехитрую пайковую еду. — А вдруг будет ночью холодно или дождь? — уговаривал их Са­ ша. — Нужны шалаши, и огонь нужен, надо валежник собрать, и землю для костра окопать, чтобы не сжечь лес, и воду нужно разведать, — воз­ бужденно говорил он. Саша был просто в отчаянии, да неужели они не знают походных за ­ конов?