Сибирские огни, 1959, № 9

сина, как лыко! И будет преть по усадьбам. Пни я рублю в зиму, когда они звонкие, крепкие, тогда они в дело пойдут... Гляжу да и молчу, не мое хозяйство, еще нарвешься, дадут от ворот поворот. А бумаги, девки, сколько исписываем в три руки: три колхоза — три воза!.. Так сидят они до позднего зимнего утра, и уж Мария вылила в лам­ пу остатки керосина, а разговору все еще не видно конца. Женщина гово­ рит жарко, убежденно, взволнованно, и Ася думает: «Как расширить вли­ яние партийного ядра на все три артели? Посоветоваться в райкоме пар­ тии... Как объединить общественные силы трех колхозов при таком дроб­ ном хозяйственном разделении? Чему оно помогает? Зачем нужно? Посо­ ветоваться в райкоме партии...» Гаврилова поднимает руки, энергичным движением засовывает под косу простую гребенку. Потом вдруг охватывает худенькие Асины _плечи, притягивает ее к себе: — Секретарушка, родная ты моя, уважь, похлопочи в области. Скажи им: Гаврилова, мол, не для себя, она — для дела. Работы, скажи, никакой не боится, сколько нагрузят, столько и повезет, лишь бы для народа луч- ше. Объясни — одним домом надо жить... Ася быстро поворачивается и смотрит на Марию: «Понимаешь ли ты, как важно, как дорого все, что говорит нам с то­ бой Гаврилова?» «Да, да, — торопливо отвечают ей глаза Марии, — не мешай слу­ шать». — Одним домом... — раздумчиво повторяет женщина. — Всю жизнь я строю дом. Кто при матери вырос, тому не понять. Нас после матери пя­ теро осталось. Нищета. Солнышко зайдет, ребятишек по селу кличут ве­ черять. А нам никто не скажет: «Девки, домой пора!» Туман падет, все уйдут в избы, а мы все ходим, мал-мала меньше. Чужой дядька даст под­ затыльника: «Ты что, своего двора не знаешь!..» Женщина молчит. В темных твердых ее глазах стоят маленькие отра­ жения лампы. — По радио рассказывали о детстве Максима Горького. Ревела я, девки, все сердце оборвалось. Как там Алешку дед избил. Завидовала я Алешке... — Чему же? — испуганно сказала Мария. — Под него Ванюшка-подмастерье руку подставил. А под меня за все молодые годы никто руки не подставлял... — Она круто повернулась к Асе, твердо поглядела ей в глаза: — Так и скажи там: надо жить одним домом, одним сердцем, чтоб руку под человека подставить было кому. Война скольких осиротит... Лампа мигает в последний раз и гаснет. Луны уже нет. За стенами дома над деревенской зимней улицей — необъятный чер­ ный небосвод. — Темно, — говорит Ася. — Охотники считают: темнее всего — перед светом, — откликается Гаврилова. Она поднимается, покрывает голову, застегивает шубейку. Чистыми льдинками вдруг рассыпаются на воле позывные Москвы. Голос диктора сообщает: в течение суток наши войска продолжали наступательные бои против немецко-фашистских войск. На некоторых участках фронта противник перешел в контратаки. «Труд» подключил свой громкоговоритель для общего пользования. Шаркая пимами, в зал входит сторожиха с фонарем. С грохотом сбра­ сывает возле печки охапку дров. В клубных сенях хлопает крыльями сто- рожихин петух. Начинается утро нового дня.