Сибирские огни, 1959, № 8

— Молчи лучше, идолище бесчувственное! Еще Чайковского она лю ­ бит. Когда наши отбили Ясную Поляну и Клин — я обязана была одна реветь от счастья? Одна? Хоть бы строчку прислала. И я тебе по гроб жизни не прощу, что ты мне не позвонила откуда-нибудь с края света, когда мы впервые прочитали о Тане... — Я писала тебе! — крикнула наконец Мария. — Куда? — Н а завод! Ася искоса поглядывает на Марию: — Тогда ты наполовину прощена, может быть, еще получу твое' письмо. Как тебя сюда занесло, бродяга? — А тебя как сюда занесло? — спрашивает Мария, на повороте хва­ таясь за край кошевк». Снежная метелица рвется из-под копыт Карьки, кошеву встряхивает на рытвинах, колючий воздух летит навстречу. — Меня? Очень просто! Меня выгнали. — Аська, д а угомони ты его! — М ария тоже вцепляется в вожжи , но на молодого конька это не производит впечатления. — Кто выгнал? — Секретарь райкома партии. Мария с тревогой заглядывает в ее возбужденное морозом и быстрой ездой лицо: — Откуда... выгнали? — Из моего кабинета. — Нич.его не понимаю. Ася хохочет. — Держись! — сани скатываются на мосток без перил и, чудом не перевернувшись, взлетают на пригорок. — Выгнали меня дней на двадцать, вникать в жизнь района. Опять не понимаешь? — Нет. — Ты, может, не знаешь, что меня выбрали секретарем Загутинского райкома BJIKCM? — спрашивает Ася. Дорога уходит вправо. Конек, не слушая повода, сворачивает на пол­ ном ходу. Седоки, визжа, валятся друг на друга. — Молодой еще, необъезженный! — кричит Ася. Она приподни­ мается на коленях и скидывает рукавицы. — Кто? Новый секретарь? — смеется Мария. — У меня кнут под сеном, имей в виду! От их смеха и звонких голосов конек прядет ушами. — Все было очень просто, — рассказывает Ася. -— Вызывают в об­ ком ВЛКСМ. Так, мол, и так: вы, товарищ Быстрова, учились на агроно­ мическом, перевелись в институт сельскохозяйственного машиностроения, его и окончили. С вопросами сельского хозяйства знакомы. На заводе ко­ митет крепкий, без вас обойдутся. А вот район надо поддержать, поднять . молодежь. Думаем рекомендовать вас. Что значит война — вы понимаете, что значит комсомольская дисциплина — тоже. Значит, если согласны ехать, мы к вам прислушаемся, если не согласны — вы к нам прислушай­ тесь. Вот я и прислушалась. — Ася хохочет. — Справляешься? Синие глаза на худеньком лице становятся серьезными, у стянутых морозом губ обозначается жестковатая морщина: — Надо справиться. — Т ак это ты, значит, тот самый секретарь, что в Демыкин- ских мастерских чудеса показывала: сама к тискам встала? У Аси виноватое лицо: