Сибирские огни, 1959, № 8

— Может, юбки-кофты ваши лучше были, а техника т еп е р ь— дай бог Америке потягаться. Д а только — мысль быстрее теперь, нежели раньше, и машина остается далеко-онько позади, стареет, значит. — К акая у нас на заводе машина отстает, скажи на милость? — спрашивает Смурый и сердито стучит по столу пустой стопкой. — Еще не зн аю ,— хитро щурится Нестеров, — а думаю — всякая! Вот те и выкуси! — неожиданно заявляет он и, повернувшись к Смуро­ му, складывает кукиш. — Д а что за безобразие! — возмущается Анна Сергеевна. — Все крамола и ересь! — говорит Смурый. Он мрачно глядит на створки буфета. На жизнь он сейчас тоже глядит мрачно. — Все ересь! Н а черта лысого твои завтрашние нормы, когда в цеха пришли мокро­ носые девчонки? Д а они сегодняшнюю норму дай бог вытянули бы! Учить их еще и учить... Нестеров смотрит на Смурого так , будто перед ним заговоривший телеграфный столб: — А какой дурак сказал , что учить надо на вчерашних нормах? На завтрашних и учи! Сразу — по новой технологии, с новыми приспособле­ ниями !— Старый ворчун деликатно дотрагивается до руки М ари и .— А ты все-таки поимей в виду, корреспондент, ребята в мастерских — хоро­ ший народ, работящий, грамотный. А то напишешь о них невесть чего, наслушавшись моих критик. И про завтрашние нормы тоже поимей в виду... — доверительно говорит он. Смурый сердито постукивает по столу пустой стопкой, исподлобья взглядывает на Марию: » — Нормы! Д а знает ли она еще, уважаемый корреспондент, что есть норма? Газетная братия, они ведь с кондачка пишут: пять процентов, правды есть — и ладно! Нестеров живо поворачивается к жене: — Д ай ты ему, бога ради, полстопки хотя! Он уж дырку сквозную в буфете просверлил своими глазищами, а теперь, смотри, за корреспон­ дента взялся! — Ничего, крепче будет,— добродушно откликается Смурый и про­ тягивает к Марии наполненную хозяйкой стопку, чокаться. М ария одевается в прихожей. Анна Сергеевна вздыхает над ее обув­ кой: пимы дырявые! Что ж, однако, пимов не выдают корреспондентам? Мария признается: это Сашкины валенки. Свои, полученные по ордеру, она отдала сыну. Такой дурачок, поставил сушить на плиту... — Точно! Напоил пимы, а потом прожег, — объясняет Смурый, будто был при том, как на запах жженой шерсти сбеж алась вся ново­ заводская квартира , и валенок тушили под краном. — Сжег! Мой млад ­ ший тоже, бывало, отличался... Его младший сейчас — лейтенант воздушного флота. Сидор Андреевич Нестеров — знатный мастер, человек, к которому из Москвы ездят советоваться академики, — достает в чулане железную лапу. Не слушая возражений Марии, он н асаживает на лапу злополуч­ ный валенок, садится в центре комнаты под шелковым абажуром, приши­ вает на голяшку живописную заплату и прибивает набойку. Мария с ува­ жением глядит на его руки, умеющие все на свете. ...Поезд Металлогорск — Новозаводск. М ария лежит на полке, сле­ дит за свесившимся из багажника ремнем и думает: «Что есть норма?» Д а что этот Гуторов у нее из головы не выходит? Неприятный че­ ловек, не будет она вспоминать о нем. «Что есть норма»... Конечно, она не знает, что такое норма! Она множество раз писала в газете о нормах,