Сибирские огни, 1959, № 8

ции. Виден красный глаз семафора. Только бы не погас красный огонек, только бы не открыли путь ее эшелону раньше, чем она добьется р азре ­ шения ехать с ним. «А если не разрешав? Тогда влезу на платформу. Замерзнешь. Ничего, доберусь как-нибудь». Опять острая боль в ноге. Надо ж, чтоб вчерашний ушиб разболел ­ ся именно сейчас. «Неумеха ты, опять с тобой злоключение», — злится на себя Мария. К станции она приходит совсем охромевшая. Чистово оправдывает свое название: аккуратный перрон, белое з д а ­ ние, белые стеклянные двери. На перроне — никого. Тишина и лунный ■свет. Сквозь прутья станционного садика видна привокзальная площадь •спящего городка. Голубые скаты заснеженных крыш, голубые сугробы, голубые отсветы, в слепых стеклах ночь. М ария дергает стеклянную дверь в здание вокзала . Заперто. За дверью, в полутьме — белые скамьи, спящие пассажиры . Мария тихонь­ ко стучит по стеклу. Появляется дежурная. Прикладывает лоб к стеклу, разглядывает Марию, вдруг грозит ей кулаком и уходит. Мария стучит решительнее. Женщина возвращается , и по ее сердитой жестикуляции М ария понимает, что ее просят убираться подобру-поздорову. Почему? М ария решает не отступать, ей дорога к аж д ая минута, она тоже начи­ нает махать руками, требует, чтобы ее пропустили к начальнику стан­ ции. Там, внутри, к дверям подходит уборщица, выслушивает неслыш­ ные Марии объяснения дежурной и тоже начинает посылать Марии угрозы. Что за чертовщина? Ну нет, Мария не уйдет. Она требователь­ но дергает дверь. Наконец щелкает ключ, и в щель показываются две сердитые физиономии, так странно неподходящие к этому тихому бело­ му зданию. щ — Не хулиганничай,— шипят па Марию ,— иди, пока милицию не лозвали! — Мне срочно нужен начальник станции! — Иди, иди, видали таких, не станет тебя начальник слушать. З н а ­ ем вашу песню: «Деньги выкрали, еду домой». Пить надо меньше и не •безобразничать! Постыдилась бы, люди воюют, жизнь отдают, а она... Мария вдвигает в щель рюкзак, чтобы не дать им закрыть дверь, и, навалясь на него коленом, так как они пытаются рюкзак вытолкнуть, го­ ворит самым интеллигентным голосом, на какой способна: — Товарищи, я специальный корреспондент...— она готова их сей­ ч а с съесть и сама себе кажется волком, который перековал голос.— От газеты я, понимаете? — она умудряется всунуть в щель свою красную книжицу. Они глядят в редакционный документ и, кажется , начинают сдавать ­ ся. Во всяком случае, они перестают браниться и впускают Марию в по­ мещение. — Не топай, не шуми,— неприветливо говорит уборщица,— у нас пассажиры спят. Шла бы через общий ход, а то валит прямо через ком­ нату матери-ребенка. Хромая, М ария с трудом перешагивает через ноги, корзины и узлы спящих: — Все другие ходы заперты, не могла достучаться... — Ладно , зайди сюда,— говорит дежурная .— Тут умывальник есть, сейчас вызову дежурного по станции, пусть сам разбирается. Она уходит, а уборщица вводит Марию в маленькое подсобное по­ мещение и следит за каждым ее движением. Мария опускает рюкзак на пол, подходит к белой раковине: в са ­ мом деле, умыться бы, согнать усталость. Невзначай она бросает взгляд в зеркало над умывальником. Страшная черная образина в синяках и лодтеках , с белыми губами и блестящими белками глаз смотрит на нее 58