Сибирские огни, 1959, № 8

Толя Аксенов снизу легонько подталкивает Меркулова вилами. — Слушай, Меркулов, ты бы лучше помолчал. Меркулов на лету ловит охапки стружки: — Пиши, корреспондент, меня сознательность заедает! Переживак> сильно! И опять девушки поддерживают его одобрительным смехом, и Мар- фенькин звоночек снова заливается громче всех. — Пиши, корреспондент, трудимся до седьмого пота, согласно • седьмого, разряда! — Не хороши твои шутки, Меркулов! — резко обрывает Мария. — Однако другим нравятся! Д а , его бригада смеется. Но у соседней платформы смех, вспыхнув, стих, и только М арфенька отвечает на вызывающий взгляд Меркулова короткой летучей улыбкой. — Не разобрались, вот и смеются, -— говорит Мария. — Правильно! — звонко произносит Толя Аксенов. Затихают, настораживаются девушки у обеих платформ. — Люди работают, а вы лезете мораль читать, — говорит Меркулов,, поворачиваясь к Марии спиной, и с вил на вилы принимает снизу охап­ ку стружки. — Ходят тут всякие, работать мешают. — Работай , — отвечает М ария и отходит. Только бы не заметили девушки, как теряется она перед этой спокой­ ной наглостью. Они не замечают. Зато отлично замечает Меркулов, и это> его подхлестывает. — А ну, девочки, давай -давай , знай свое дело! — лихо кричит он. — Ой, герой, — насмешливо отпускает Н адя Казачкова, поблески­ вая круглыми глазами . — Герой, от девчат отстал. Гляди, какой мы воз- навили! — И верно, Надя , уминая стружку, уже пританцовывает высоко, куда выше Меркулова. — С девчонки последние рукавицы стащил, хвост собачий! — кричит Надя. Нет, Меркулов не привык к такому обращению. Он оборачивается, оглядывает Надю Казачкову с ног до головы, потом кивает на Марфень- ку и произносит с рассчитанным цинизмом: — Ей же лучше, когда у меня руки разогреты. На нее поглядеть— и то захолодаешь! Худоба такая, из трех лучинок собратая! — и, подхва­ тив новую охапку стружки, озорно кричит: — А ну, девки, давай -давай , ваше дело давать , наше дело не зевать! А Марфенька , потупив глаза и опустив руки, начинает медленно и. тяжело , до слез, краснеть. Румянец заливает д аж е выпуклые надбров­ ные дуги, и белесые редкие ее брови кажутся малиновыми. Тут узкоплечий, легонький Толя Аксенов вскакивает на платформу и резко выдергивает вилы из рук Меркулова: — Слезай отсюда! Слезай к черту! Без тебя управимся! — Ты что, од у р ел ?— не спеша спрашивает Меркулов и сжимает в- запястье тонкую Толину руку .— Пусти инструмент! — Слезай, говорю! Нам сквернословы не нужны! — А я ругался, да? Ты слышал, да? — отброшенный сильной рукой,. Толя летит н азад и с разм аху падает на пружинящую металлическую подстилку. Он тут же вскакивает и бросается на Меркулова. Ушанка слетает с его головы, прямые светлые волосы закрывают глаза . — Ребята! Комсомольцы !— кричит им Мария, но ее не слышно в звоне, лязге , многоголосице. И вот уж е Толя вновь отброшен в стружку сильным ударом , на этот раз — лицом вниз, и когда он вскакивает — из разр е за на щеке бежит кровь. Марию будто ветром кидает на платформу. Она оказывается между дерущимися. — Прекратить! — кричит она, вцепившись в стеганку Меркулова и