Сибирские огни, 1959, № 8

лобые танки, с раздавленными на броне крестами. Вот они разделились. — Два, пять, одиннадцать, — счита­ ет капитан. — Батарея, к бою!.. > Огонь! На поле дымилось три танка, когда Рыбалко доложили, что убит расчет пер­ вого орудия. Он бросился туда, но на пути встала огненная стена, дрогнул го­ лубой купол неба и, падая, капитан ла­ донью прикрыл цветы на бруствере... А потом госпиталь, где «в белом, как десантники, врачи», боролись за жизнь Николая Рыбалко... А однажды произошло вот что. — Ты лжешь, лейтенант, и книга твоя лжет! — человек с забинтованным лицом приподнимается с подушки^ и кричит на всю палату: «Ты трус, лейте­ нант!». На шум вбегает дежурная сестра, и все виновато умолкают. Коля Рыбалко лежит у открытого окна, и мысль вновь и вновь возвра­ щается к недавнему разговору. В пала­ те их четверо. Четверо солдат, у кото­ рых огонь войны выжег глаза. Лейте­ нант, с которым спорил Рыбалко, - лет­ чик-истребитель. Утром ему принесли письмо. Письмо слышали все: бросила жена. Летчик длинно выругался, а по­ том заплакал. Утешать его боялись. Ка­ ждому вдруг сделалось тоскливо и больно. А лейтенант внезапно умолк, и, словно издеваясь над всеми, начал вспоминать вычитанную у Киплинга историю об ослепшем художнике, кото­ рого все покинули. Кто-то не выдержал и простонал, чтобы летчик замолчал. — Правды боитесь? Ладно, не бу- Ду ; — бросил лейтенант и дрогнувшим голосом добавил: — но для нас все равно свет погас... «Свет погас». Эту фразу, казалось, шептали бинты в руках у врачей, ею пытались отравить душу Николая чинов­ ники из различных ведомств. Приходи­ ло отчаяние. Неделями страшная голов­ ная боль приковывала к постели—дава­ ла знать контузия, полученная^ в бою за Днепр. И не будь рядом друзей, не будь огромной воли к жизни, стремления быть полезным Родине, не победил бы он боль, отчаяние, недуг. Рыбалко, конечно, не угрожала голод­ ная смерть и нищенские подачки быв­ ших друзей, как это случилось с героем романа Киплинга. Нет, у него хорошая пенсия, рядом любимая женщина; при­ ходят друзья, читают книги, делятся впечатлениями. Слушай их, принимай как должное их внимание. Никто никог­ да не упрекнет тебя ни в чем. Но что это значит для человека, ко­ торый вне борьбы не понимает жизни. Когда он научился понимать ее так? Может быть, это случилось у костра в пионерском лагере на Донце, может быть, в дни комсомольских воскресни­ ков. А скорее всего в ту минуту, когда. в сотрясавшемся от взрывов блиндаже- парторг роты вручил ему партийный би­ лет. Николаю исполнилось тогда... впро­ чем, война у всех отобрала право на воз­ раст. Да и дело не в возрасте, а в том, что настоящий человек всегда остается бойцом. Можно выбить из его рук вин­ товку, а он всем существом своим бу­ дет продолжать бороться. Можно ли­ шить его ног, а он все равно упрямо стиснет штурвал самолета или комбай­ на и поведет его в наступление. И всег­ да с такими людьми самое сильное, са­ мое непобедимое оружие — вера в до­ рогу Ленина и умение ею идти. Как рождаются стихи? Говорят, что> их диктует вдохновенье. Вздор. Рыбал­ ко знает, что никакого вдохновения нет. Есть память школьника и солдата, рядового и капитана противотанковой батареи. Есть груда окурков на столе и дерзкое всепоглощающее желание: С тяж елой нош ей инвалида В строю о с та ть ся до последних дней. Убегают слова, а каждая попытка на­ прячь память кончается головной болью. Но, стиснув зубы, Рыбалко про­ сит жену: «Нина, запиши, пожалуй­ ста»: Я счастлив тем , что в дни ср аж ен ий видел Больш ое солнце Родины моей. Не гарь и дым, чего, конечно, тоже хватало, видел солдат, а большое солн­ це Родины. Это было, может быть, по­ следнее увиденное, но самое главное и дорогое. В страданиях приходили к Николаю строчки стихов. И это было счастье. Ведь стихи прокладывали тропинку от тихого домика по улице Крупской туда, где «неба крыша голубая плечами до­ мен подперта». Стихи Рыбалко публикуются в об­ ластных и центральных газетах. Теп­ лые письма ■читателей приносят пер­ вую награду, и вдруг случается беда. Нервы не выдерживают восьмилетнего изнурительного напряжения, и после не­ удачной попытки врачей вернуть хоть часть зрения Николай перестал бороть­ ся. Заброшены книги, валяются недопи- санные листы бумаги. И тогда коммунисты Краматорского металлургического завода имени Куйбы­ шева приглашают его к себе на собра­ ние. Николай рассказал свою биогра­ фию: ...Вставал р ассвет . От самого з а к а т а Шумел прибоем вечер выпускной . Никто не зн ал что мы уж е солдаты , Что все мечты р а зруш ены войной . Огнем сраж ений полы хали дали, И, в наш у ж и зн ь влюбленные до слез . Мы в дв адц ать лет седыми ум ирали Под тихий шум задум чивы х берез . Великой битвы о гненная i рива Из к р а я в к р ай носила грозно нас... Сверкнуло плам я черного р а зры в а — И белый свет в моих г л а з а х погас .