Сибирские огни, 1959, № 8

торый утверждает, что если бы не ино­ странные разведчики недр, — не было бы в России и горной промышленности. Далее автор . как бы говорит — по­ смотрим, так ли это было, пойдем по вехам истории, и называет главы своей повести не главами, а «вехами». Всякая оригинальность должна 'быть в полной мере оправданной. Читатель готов идти вслед за писателем по «ве­ хам», понимая, что «вехи» — это исто­ рические факты, неопровержимые доку­ менты. На самом же деле, никаких точ­ ных вех, то есть документальных дан­ ных, он нигде не встречает, нигде нель­ зя различить, что — факт, а что — до­ мысел автора. Нестеровского и Карла Карловича читатель так больше и не встретит. Наиболее любопытные моменты автор как бы скрывает от читателя, говорит о них уже задним числом, ставит чита­ теля перед совершившимся фактом, не рассказывая о том, как же этот факт со­ вершился; очень часто автор совсем уж очень надолго теряет своих героев. Действие развертывается в Томске, здесь мы встречаем Михаила Волкова с товарищами и здесь же как будто завя­ зывается любовно-трагическая линия молодого парня Терентия и его сосед­ ки Марфиньки; родители девушки ког­ да-то сосватали ее за Терентия, а раз­ богатев, отказываются от своего намере­ ния. Затем Терентий и Марфинька теря­ ются, и надолго, а когда читатель встре­ чается с ними вновь в Кузнецке, — Те­ рентий уже служит в солдатах, он взял Марфиньку «убегом» в жены, и тесть, посерчав, успел его1 простить и даже благословил. Так же утеряна линия Лаврушки и Насти из рязанской деревни, так же, задним числом, сообщает автор о наи­ более важном в сюжетном отношении расспросе рудознатцев в Москве. Михаилу Волкову — как главному действующему лицу — автор отводит недостаточно места в своей повести, и он до последних страниц, когда попросту остается один, привлекает к себе вни­ мание читателя ничуть не больше, если не меньше, чем два его других това­ рища — Костылев и Комаров. Это тем более заметно, что кульминация пове­ сти -— открытие Волковым «каменного уголья» на берегах Томи дано очень бледно, не эмоционально, факт этот су­ ществует как бы сам по себе, а не яв­ ляется развязкой для всего предшест­ вующего повествования. А были тут для автора большие воз­ можности построить сильную трагиче­ скую концовку, ничуть не изменяя исто­ рической правде, а только оттеняя ее. Известно, что в 1722 году образцы каменного угля, найденные Волковым, прошли исследования в пробирной па­ лате, дали прекрасные результаты и Петр Первый издал указ о разведках угля в Сибири и на Урале, а в 1739 го­ ду горнопромышленник Акинфий Деми­ дов начал разработку открытых Волко­ вым месторождений, получив на это специальную привилегию. Волков же вернулся к своей помещи­ це в Рязанскую губернию и не только не получил вольную или вознагражде­ ния, но был поставлен в наказание за долгое и «бесплодное» отсутствие на самые тяжелые работы. Использование этих фактов автором расширило бы подлинную историческую картину и позволило бы ему создать сильную кульминацию. Будем думать, что В. Рехлов, чело­ век добросовестный, вдумчивый, но страдающий тяжелым недугом, — все- таки выполнит эту задачу, и тогда его повесть сможет появиться на страни­ цах тех же «Сибирских огней». Главы из романа «Междуречье» Ген­ надия Молостнова с самого начала по­ ражают читателя страшно неуклюжими выражениями. «Чтобы осуществить это желание, обстановка благоприятствова­ ла: шахта первая продолжала работать ритмично», — пишет автор. «Как-то на раскомандировке он шепнул о своем на­ мерении Кусургашеву; тот загорелся и уже на второй день добился освобожде­ ния на две недели». Спустя несколько страниц эти неук­ люжие фразы и абзацы начинают вдруг перемежаться с лаконичными и силь­ ными. «После Колыхалова и Зои Николаев­ ны, Кусургашев был третьим человеком, остро переживающим трудную любовь Михаила Терентьевича. Уважая Калмы­ кова, он вместе с этим как только мог, недружелюбно относился к Насте, не­ умело старался уронить ее в глазах Пу- харева. «Шайтан-баба, рысь-баба. Гляди, инженер, горло перекусит». И тут же, ■сразу вслед за этим неуклюжим абза­ цем, где попросту очень трудно пере­ считать всех упомянутых действующих лиц и тем более проследить отношения между ними, автор говорит энергичным, выразительным языком: «Он даже не­ много суеверно побаивался ее, потому что когда бы ни взглянул на Пухарева, сразу вспоминал ее. Она жила и в серых глазах инженера, и в чуть-чуть горестной улыбке его, и в песне про «бережок», которую частенько напевал или насви­ стывал он. А разве мог обыкновенный человек так завладеть другим челове­ ком? Конечно, нет!». Дальше развертывается картина воз­ никновения нового рудника в тайге, руд­ ника, которому посвящают свою жизнь люди сильные, любящие друг друга мя­ тежно, подавляющие в себе страсти ог­ ромными усилиями воли, люди, судьбы которых с самого начала захватывают читателя. «Междуречье» теперь уже опублико­ вано в его полном виде на страницах нашего журнала, выходит отдельно в