Сибирские огни, 1959, № 8

в Москве, когда он находился в аппара­ те Истпарта при ЦК ВКП(б). 'Вот таким-то порядком сквозь адский строй и были пропущены все 264 чело­ века нашей плавучей тюрьмы. Как по­ том передавали нам, трапы и берег бы­ ли сплошь залиты кровью. Но вот забрезжило утро. Избитые, окровавленные, окруженные двойной цепью конвоя, держась друг за друга, чтобы не падать, мы тронулись в свой крестный путь. Но и во время движения по пустым в тот час улицам в наши ряды врывались верховые. Снова сви­ стели нагайки, снова ломали головы приклады. Когда на штыках блеснули первые лучи восходящего солнца, мы дотащи­ лись лишь до нового собора. — А ну, как называется эта пло­ щадь? — с издевкой закричали нам конвоиры. — Советская! — крикнул кто-то из передних рядов. Это взбесило наших тиранов. — Бе-е-гом, сволочь! Бе-том ма-арш! Но мы не пошли на провокацию. Зная, чем пахнет эта команда «бегом», продолжали идти шагом. Инсценировать побег не удалось. И все же: — Сто-о-ой! — Марковский и Лебедева, выходи! В покрасневшем от крови нижнем белье, с разбитыми лицами, два муже­ ственных большевика вышли из рядов. Мы с ужасам видели, как вскидывали казаки тела наших товарищей на перед­ ние луки по двое поставленных в ряд лошадей и тут же начинали бить клин­ ками. А нас погнали дальше. — Р-раз! — с тиком бросил один из выродков аркан в передние ряды, и вот уже, захлестнутое в петле, по земле во­ лочилось тело Печерского... Эта улица сейчас носит его имя. Уже в тюрьме мы узнали, что три славных большевика были зверски замучены и брошены где-то у устья реч­ ки Качи. Передавали, что особенно обе­ зображено было тело синеокой Ады Лебедевой. Когда она стала большевич­ кой, то первой потребовала, чтобы жен­ щины наравне с мужчинами обучались военному делу. Наконец-то мы в тюремной ограде, куда казаков вначале не допустили, но они прорвались, продолжая избивать нас. Помнится, даже начальник тюрьмы, матерый, видавший виды жандармище, и тот растерялся и закричал: «Да оста­ новите их, господа офицеры, уймите ка­ зачков! Ведь это же скандал на весь мир». Нас втолкнули в тюремные камеры.. Лица у всех были изуродованы, в сплош­ ных ранах, ссадинах, синяках. Мы не узнавали друзей... Разорвав остатки белья, перевязали друг друга. Многих вскоре отправили в тюремную боль­ ницу. И все это происходило, когда у вла­ сти в Сибири стояли «тоже социали­ сты» — эсеры и меньшевики во главе с их Сибирским временным правитель­ ством. 9 . „Мы диалектику учили не по Гегелю44. . . Незабываемым кошмаром остались в памяти сибиряков и дальневосточников разнузданность «их благородий» — пьяного офицерства и истребительные походы японских, английских, итальян­ ских и других интервентов. Особенно же дикими были зверства бандита и палача атамана Семенова и его достойного по­ мощника вампира барона Унгерна. Это они предали мечу и огню сотни и сотни деревень и деревушек. Стоном стонали трудящиеся Сибири, слезами и кровью была залита земля. Когда воцарился в Сибири адмирал Колчак, или, как иронически величали его в народе, «Колпак», он начал соз­ давать белую армию. Крестьяне насторожились. «Не дадим сынов в солдаты!» — разнеслось по просторам Сибири. Но было поздно. Колчак решил проучить крестьянство. Как из рога изобилия, посыпались в де­ ревни карательные отряды. Плетями выбивали налоги, расстреливали непо­ корных, вешали на телеграфных стол­ бах... Сибирские крестьяне получили от Колчака очень серьезный урок того, что середины нет: либо власть рабочих и крестьян, власть Советов, либо власть капиталистов и помещиков. И крестьяне встают на сторону Советской власти. Зашумела, загудела тайга первыми отрядами сибирских партизан. Чтобы остановить этот разраставшийся гнев народа, горе-правитель издал приказ: «За каждого убитого партизанами чеха или солдата иной дружественной нам державы будут расстреляны несколько большевиков, сидящих в тюрьмах...». И потянулась длинная полоса кошмар­ ных ночей. — Прощайте, товарищи, будьте бод­ рыми и стойкими! Да здравствует Совет­ ская власть! —■ услыхали мы однажды голос Якова Ефимовича Бограда, этого всесибирского пропагандиста1. Проснулась тюрьма. Кто-то кричал: — Проклятье палачам! А в камере, откуда вывели в послед­ ний путь Бограда, как сообщил мне не­ давно сидевший с ним вместе Базаркин 1 Боград Яков Ефимович начал революци ­ онную деятел ьн о сть в 1895 г. в Одессе. Доктор философии и м атем атических наук . В 1913 году был сослан в Туруханский край . В 1917—1918 гг. член Енисейского губ. комитета РСДРП(б) и член Центроси- бири.