Сибирские огни, 1959, № 8

нодушием рассматривает его, заталкивает в ствол. Боже, какое спокойствие! А я сгораю от нетерпения, готов возмутиться! Наконец-то все готово. Старик натягивает глубоко на лоб шапку с приши­ тым ягелем, поворачивается к камню, начинает бесшумно подниматься. Я под­ бираюсь поближе, не свожу с него глаз. А он высовывается, заглядывает вперед, и знакомая улыбка растягивает его сухие губы. Где же тут удержаться, я тоже выглядываю и тоже улыбаюсь: метрах в ста от нас беспечно пасется большое- стадо, состоящее исключительно из молодых самцов — от двух до- трех лет. Я не вижу среди них ни одного взрослого барана, ни одной самочки. Словом, мы- наткнулись на настоящий мальчишник. Что это, случайное скопище или так по­ ложено у снежных баранов? Надо же было собраться такому большому стаду од­ них самцов, примерно в сорок голов! Бараны бодаются, стукаются лбами, разбегаются и снова бьются. То вдруг поднимутся на задние ноги, угрожающе потрясут головами и, успокоившись, нач­ нут пастись. Видимо, уже с этого- раннего возраста самцы тренируют себя дл» будущих схваток! Некоторые ягнята держатся парами, ни на минуту не разлучаются. Это — близнецы. Они, вероятно, надолго, а может быть, и до старости, сохранят род­ ственную привязанность, будут жить вместе, беспечно кочуя с другими самцами по тропам, проложенным в этой горной теснине их предками. Но, повзрослев, один раз в году, в начале зимы, когда у снежных баранов наступает брачная по­ ра, близнецы возненавидят друг друга, будут смертельно биться за обладание самкой... Но пройдет эта любовная пора, угомонятся страсти, и они снова будут вместе бродить по скалам. Все это проносится в голове буквально за несколько секунд, пока Улукит­ кан просовывает вперед ствол -своей берданы. Но в этот момент налетает сзади ветер. Он набрасывает запах человека на седловину, и ужас охватывает живот­ ных. В одно мгновенье все стадо бросается вниз и исчезает с глаз. Только одиш баран проспал. Его будит удаляющийся стук камней, он вскакивает, тревожно оглядывается, нюхает воздух, не понимает, что случилось, и, как бы ускоряя; роковую развязку, выбегает на пригорок. Тяжелым выстрелом разряжается бер- дана старика. Чужой, незнакомый звук тревожит скалы, расползается далеко по отрогам и глохнет за гранью крутых скатов в горячем воздухе. Я вскакиваю. Рассеивается пороховой дым после выстрела. Но Улукиткан: даже не посмотрел на убитого- барана, словно и не стрелял. Он достал нож, с тру­ дом вытащил им -из ствола гильзу, осмотрел, не разорвал ли ее, и только тогда, встал. На лице ■— неизменный старческий поной. Баран лежит на пригорке с пробитым сердцем. Старик остается свежевать- его, а я тороплюсь на голец, чтобы взглянуть на Ивакско-е ущелье и зримо- пред­ ставить себе наш дальнейший путь к Алданскому нагорью. Но прежде всего- нужно занести в записную книжку несколько фраз о таком необычном мальчиш­ нике и некоторые мысли, зародившиеся при наблюдении за молодыми баранами. Наблюдения за жизнью животных и растений в этих, забытых человеком, пу­ стырях я считаю своей священной обязанностью, хотя к моей непосредственной: работе все это никакого отношения не -имеет. Нужно быть слишком равнодуш­ ным, чтобы проходить мимо, не замечая извечной борьбы растений с курумами,. поединка леса с ветрами, крошечных цветов с холодом, не замечать удивителы ной -приспособленности снежных -баранов к скалам. Но разве не странно, что дикие животные, в том числе и снежные бараны,, обитающие на малодоступных вершинах гор, от рождения еще не видевшие лю­ дей, смертельно боятся встречи с ними? Запах человека приводит зверей в ужас,, и это в одинаковой степени относится как к парнокопытным, так и к хищникам. Неужели за свое существование на земле человек так насолил диким животным, что у тех выработался врожденный страх перед ним? Напрашивается и еще один вывод. Видимо, ягнята-самцы уже в двухлетнем: возрасте покидают и матерей, и общество самок, ведут самостоятельный образ- жизни, сбившись в стада или присоединяясь к старым рогачам и предпринимай»