Сибирские огни, 1959, № 8

ли . А то кажну зиму чистая вода. Полонья. Пар из ее в морозы, будто из бани валил. Вот какое дело... Полонья эта в стороне от зимняка быйа, под левым берегом. Свер­ нул Егор Кузьмич с дороги — и к ней. Пустил коней походче, да подше- веливает. А полонья все ближе, ближе. Туман над ней. Седоки за Егоро­ вой спиной в тулупы завернулись, похрапывают. Охмелели. Один, спро­ сонок должно, вскочил, сматерился, закричал : «Руби-и-ии!» Кони ишшо шибче понесли, Егор на мохнашки покрепче вожжи намотал: полонья- то рядышком совсем. Че-е-рная-пречерная. Кони храпят, дыбиться з а ­ чали. Понимают, что гибельное место. У края Егор Кузьмич на всем м а ­ ху повернул влево. Там как раз бугорочком лед вздняло. К майне р ас ­ кат, значит, к воде. Сани раскатились по бугру, чиркнули подрезами воду, накренилась к майне. Вожжей не выпуская, Егор выметнулся из передка. Полупарки с раската перевернулись. Седоки, стало быть, на дно камнем, под лед! Взревел Егор на коней, пал в сани, и, не оглядыва­ ясь, погнал что есть моченьки на степь. ... Лунную дорожку пересек буксируемый катером большой плот. На плоту горел костер; отблеск его огненным колеблющимся мечом про­ калы вал темную воду. Голоса плотовщиков, шум катера , монотонное поскрипывание кормового весла — все это отчетливо слышалось в при­ тихшем воздухе. Казалось, возникали эти звуки где-то вблизи нас, за избушкой. На позиди-и-ию девушка-а-аа провожала бой-ца-аа.. пели на плоту в два голоса мужчина и женщина... Темной ночью прости-лися на ступеньках крыльца. — Петр! — прокричал голос с кормы. — Тут, однако, деревня была? — Была! — ответил невидимый Петр. — З а бором теперь колхоз. Все дома новенькие. Марковей несколько минут сидел молча, чуть подавшись вперед, прислушиваясь к затихающим голосам. — В ту зиму снега скудно было, — продолжал Марковей свой р а с ­ сказ, проводив взглядом проплывший плот. — По логам кое-где намело, а на гривах д а по степи в какую хошь сторону можно было ехать. Н е ­ сугробисто. Пора стояла месячная. Ночь — как день, дорога — что ск а ­ терть: садись да катись в любую сторонушку. Всю ночь без роздыха гнал коней Егор Кузьмич. И к рассвету у партизан был. Упредил. Ну, партизаны, конечно, тех колчаков в окруженье и взяли. Всех побили. А тут вскорости красные и вовсе погнали колчаков, и Егор Кузьмич домой жив-здоров вернулся. Н а восьмом десятке помер. Марковей поднялся, несколько минут ходил около избушки, что-то бормоча, потом сел на скамейку. — Вдолге после того случая, сказывал нам как-то Егор Кузьмич, что поначалу он надумал было с разгона коней в полонью пустить. Ну, а как подбежал к ней, захолонуло у него сердце: ж аль стало коней гу­ бить, красоту рушить. Д а и не кинулись они в майну. Рванули в сторо­ ну... Вот какое дело было! ...Перед рассветом наплыл густой туман. Утонули в нем луг, согра, бор, избенка Марковея, море. Через короткие промежутки с моря доно­ сились басистые предупреждающие звуки сирены самоходной баржи, из-за тумана ставшей на якорь. Солнце не сразу пробило нависшую над землей молочную плотную пелену. Я распрощ ался с Марковеем. — Птицу-то возьми, — проговорил он, протягивая старого красав- ца-черныша. — Бери, бери. Твой. П ар а их навернула. Этот не дотянул,