Сибирские огни, 1959, № 7

успокоилась и что разговор пойдет в верном тоне, она пришла в комнату и присела рядом с лежащим на тахте сыном. Несмотря на поздний ночной час, он еще не спал. Он ждал. Мать провела несколько раз по его волосам, что-то вспоминая и обдумывая. Потом медленно заговорила, глядя через открытую дверь в темную прихожую, как будто там заново развертывались перед ней трагические события: — Был подготовлен побег. Кто его организовал, как — я ничего не знаю. Бежать должны были двое — Вернеман и твой отец. Это было еще в тридцать пятом году в Бухенвальде. Вечером, перед побегом, отца вдруг вызвали к коменданту. Вернеман решил, что гестапо напала на след. Он себе места не на­ ходил, пока отец не вернулся. А тот пришел и говорит — велели собираться,, ждать приказа. Потом еще человек пятнадцать и з их барака предупредили, что­ бы они собирали вещи и были наготове. В общем, это был перевод в другой лагерь, в Ораниенбург. Вернеман говорил мне, что наци часто практиковали такие переброски, чтобы мешать заключенным организовывать, группы. И вот... твой отец и Вернеман сидят и ждут1, что произойдет раньше? Увезут ли отца до часа, назначенного для побега? А изменить уже ничего было нельзя: два часа, ни на минуту раньше. Бывают, Эрих, обстоятельства, когда человек вдруг об­ наруживает, что он бессилен что-либо изменить в ходе событий, что слепая и безжалостная судьба может и пощадить и погубить... А человеку остается стиснуть зубы и ждать... Вот они и ждали. Эрих с грустной нежностью смотрел на мать. Он знал, что погибший в за­ стенках гестапо отец все так ж е дорог ей, несмотря на минувшие годы, что все так же волнуют ее события, теперь такие давние. Как любил Эрих свою поста­ ревшую мутти1 — Да, если бы не эти два часа! — Лотта Вальтер вздохнула. — Кто знает, может, сегодня с нами был бы твой отец. Но его увезли в двенадцать ночи. Вернеман остался, и в два он бежал вместе с другим товарищем. — А кто этот товарищ? Где он сейчас? — В тридцать восьмом он погиб в Испании. Но я его не знала. Мне рас­ сказывал Вернеман. — Хороший, чистый он человек, мутти! — Да, Эрих. Я боюсь за тебя... боюсь твоей работы, но знай: все-таки я рада, что тобой руководит такой человек, как он. IV Поиски в лесу ничего не дали. Парашют сняли с дерева — он оказался, судя по клейму, американского происхождения. Что же выбросил самолет на этом парашюте? Кто принял посылку? И куда ее запрятали? Ах, если бы не туман! Даже лучшая ищейка Зекта не могла взять след. Эрих с сердцем захлопнул докладную по результатам поиска, и в тот же миг на столе зазвонил телефон. — Здравствуйте, товарищ Вальтер, — послышался знакомый голос Эммы Вольф. Она казалась возбужденной. — Не можете ли вы уделить мне несколь­ ко минут? — Да, да, пожалуйста, всегда вам рад. Откуда вы говорите? — Из бюро пропусков. — Через пять минут вам выдадут пропуск. И вот Эрих снова видит перед собой нежное лицо молодой женщины, ее светлые волосы, только глаза у нее сегодня необыкновенные — без грусти. Та­ ких глаз у Эммы Эрих еще не видел. Но он сейчас думает лишь об одном: слу­ чилось нечто необычное. Что? Так трудно сдержать нетерпение. Эмме Вольф тоже не терпится поведать Вальтеру свою новость. Ничего не говоря она вынимает из сумочки несколько фотоснимков и кладет их на стол. — Вот, товарищ инспектор: этого мужчину я за два дня до несчастья ви-