Сибирские огни, 1959, № 7

попытки со стороны парторга добиться вмешательства райкома, обкома, ЦК Партии, чтобы прекратить травлю Позд­ някова Перфильевым. Бледной тенью сопутствует Танхаев начальнику Северотранса Позднякову при прокладке обходного пути через Заячью падь. Здесь автор отделывается неубедительной скороговоркой: «Временами приходилось невыносимо трудно. Слабые не выдерживали, броса­ ли неоконченную работу, увлекая за собой сильных. И тогда неизменно по­ являлся Танхаев. Шутками, уговорами, а где и упреками и увещеваниями оста­ навливал он беглецов, возвращал к ме­ сту' работы». Старое, но всегда верное правило: в художественном произведе­ нии нужен не рассказ, а п о к а з , кар­ тина, образ. Четырежды появляется ,в романе се­ кретарь райкома партии Теплов. Три ра­ за читатель встречается с ним в его ка­ бинете. Но один раз Теплов приезжает в Качуг, чтобы на месте разобраться с положением дел, состоянием перево­ зок. «Объехав всю трассу и поговорив до­ рогой с водителями, Теплов вернулся в штаб. — Дрянь дорога! Это тоже не вы­ ход. По всей трассе сломанные колеса, рессоры да кузова. А в Заячьей пади машины целиком валяются. Эдак вы еще повозите — и всю технику набок». Танхаев задает секретарю райкома резонный вопрос: как быть? «Да ты что, как Поздняков?» — «А что вы советуе­ те, товарищ Теплов?». — «Насоветовал уже, хватит. Нет, вы натворили, вы и расхлебывайте, ищите!» — отвечает Теплов. И несколько позже, по телефону из Иркутска, тому же Танхаеву: «Езжай на бюро с покаянной. Вместе будем ка­ яться, слышишь?». Странные, чтобы не сказать больше, слова для партийно­ го вожака. Выход в «покаянии»? А как ж е все-таки, быть с завозом грузов на Север, где рискуют остаться без хлеба тысячи людей? Странно двоится образ главного героя романа Позднякова. С одной стороны, это несомненно умный человек, знаю­ щий цену коллективному опыту, умею­ щий поддерживать новаторов, привле­ кать их к себе. С другой стороны, по прихоти автора, он ведет себя часто ка­ ким-то бирюком, нелюдимом, вызывая у начальника автопункта Толстых мыс­ ленную реплику: «Ишь, прорвало тебя, пугало огородное...» Раздвоенность образа Позднякова оказывается и в том, что на работе он проявляет большую осмотрительность, выдержку. Попадая же домой, ведет себя как слабонервная барышня. Тут его раздражает все: безделушки, цветы, кружева, самые невинные слова жены. Трудно поверить, чтобы хороший, ду­ шевный человек, любящий своих детей, отлично видящий беззаветную привя­ занность, доброту жены, вел себя в семье, как мелкий тиран. Решительные возражения вызывает концовка романа. Насколько искусной выглядит его завязка, настолько же произвольна развязка судеб главных героев. Здесь налицо авторский произ­ вол. Ольга любит Алексея Позднякова. Ей отлично известно, что он оставил ра­ ди нее свою семью. Что ж е мешает ей выйти замуж за Позднякова? Боязнь об­ щественного мнения? Жалость к Клав­ дии Ивановне? Не такова Ольга. Вот что думает она при первой же встрече с Поздняковым: «...любовь с лихвой возместит ей все, что было потеряно и выстрадано за эти годы. Да, так хочет она, и она добьется этого, как бы ни было ей трудно. Пусть это будет эгои­ стично, легкомысленно, жестоко, но разве любовь признает понятия: мораль, разум, совесть?.. И какое ей дело до этой, другой, может быть, в тысячу раз более любящей и сердечной?» Итак, все ясно? Развитие событий, логика характеров Ольги и Алексея за­ ставляют их соединиться вместе, пре­ терпеть ради этого все? А как быть с брошенной семьей? И вот автор, словно испугавшись тупика, в который он завел своих героев, заставляет Ольгу пере­ плыть Ангару и... выйти замуж за Луне­ ва! Если у Ольги и остаются какие-то сомнения в том, будет ли она снова счастлива с Поздняковым, то уж тут-то она ни на минуту не сомневается (а с ней и читатель), что с нелюбимым Лу­ невым ей счастья не обрести. Спасая по­ ложение, автор сваливает все на... вой­ ну. Начинается война с фашистской Германией. Хирург Ольга Червинская отправляется на фронт, целует на вокза­ ле Алексея, прощаясь с ним, и прини­ мает на дорогу банку варенья от Луне­ ва, который успел зарегистрироваться в загсе с Ольгой, но так и не успел стать ее мужем... Явная натяжка! Досадны мелкие, легко устранимые, но довольно многочисленные «огрехи». Ответственность за них должна разде­ лить и редактор книги Н. Соколова. «Недюжий свет электрической лампы», «Лешка изо всей своей недюжей силен­ ки сжал протянутую ему... руку», «...смотрите, какой я против вас умни­ ца да всезнайка», «...с криками и сме­ хом люди алыми разгоряченными тела­ ми бросались в сугробы...», «проследил заливку шатунов», «...что он опять наду­ мал приказать ему этот грозный хо­ зяин?» и т. п. Цсть случаи неточного употребления иностранных слов: «...де­ ти, импонируя отцу, уткнули носы в та­ релки», «— Когда наконец прекратятся ваши третирования меня и моих работ­ ников?» Несколько пожеланий. Хотелось бы видеть в романе больше 'романтики Се­ вера, своеобразного очарования шофер­ ской работы на тракте. Читатели встре­ чаются с героями больше в кабинетах.