Сибирские огни, 1959, № 7

Она была благодарна Артему за то, что вечером перед сном Саш ­ ка доверчиво обнимал его загорелую сильную шею. И з а то, что она, М ария, ка залась ему самой красивой. Она и в самом деле становилась красивой, когда Артем смотрел на нее: недаром говорится, что краси ­ вы не красивые, красивы — любимые. Она была ему благодарна и за тот интерес, с каким он слушал ее рассказы о редакционных поездках по району, и за то, что не ворчал, когда опаздывал обед, и помогал чис­ тить картошку. З а то, что верил вместе с ней в людей, о которых она писала. З а то, что верил в нее, в Марию. Она ходила, задрав стриженую голову, стараясь, чтобы никто не догадался о ее робости. Робость и застенчивость были ее мучителями. Она страдала от них и сопротивлялась им изо всех своих сил. Она встречала людей вызывающим, смелым взглядом, только бы не усом­ нились в силе ее духа. Кто поверит в нее, если узнает, как сама она со­ мневается в себе? Только с Артемом она делилась тревогой: справ­ люсь? Смогу ли? — Сможешь! — убежденно отвечал Артем. — Ну, трусиха, повто­ ряй за мной: все могу! — Все могу. Он верил, что она все сможет, и поэтому она знала , что сможет все. Сейчас Артема не было рядом. Они с Сашкой провожали его. На запасных путях Белорусского вокзала М ария долго стояла и смотрела вслед воинскому эшелону. По­ том опустилась на рельсы и сидела так , пока Саша, глотая слезы, не потянул ее за рукав. — Пойдем, мамочка, ну, пойдем же. Все давно ушли. Утром ей позвонили из редакции: для ее ребенка есть место в пио­ нерском лагере . «Там безопаснее!» — сказала женщина из месткома. Это был последний звонок, потом телефон выключили до конца войны. М ария послушно сложила в рюкзак синие трусы и майки с вышитыми на них Сашкиными буквами, пальто, из которого он уже вырос, и про­ водила сына. Д ом а прошла по пустым комнатам. Сашкин велосипед стоял в пе­ редней, опустив рогатый руль. Если бы Мария знала , что разлука так близка, разве бы она стала ругать Сашку з а вымокшую куртку и з а ­ брызганные чулки? На книжной полке, меж толстых томов Д аля , за ткнут кожаный собачий поводок. Только на днях М ария отчитывала брата Петьку за то, что его вещи не знают места. А Петька сидел вот тут у окна и тосковал об огромной лохматой овчарке, которую только что пе­ редал пограничникам. Он много повозился с этой овчаркой, обучая ее. Недаром Тайфун на своем собачьем экзамене получил пятерку, а его учитель заработал по химии переэкзаменовку на осень. М ария ругала брата, считая, что так положено по должности старшей сестры, а он слушал, наклонив упрямую голову, темно-каштановую и кудлатую , к а к и у нее, и крутил в руках ненужный поводок. Теперь Мария ясно представила себе его загорелые худые мальчи­ шеские руки. С первого часа войны они взялись з а дело: рыли убежи ­ ща в тихих, осыпанных липовым цветом московских дворах, подсажи ­ вали в вагоны уезжающих детей, выносили раненых из-под обломков первых рухнувших зданий. А она? С ненавистью она посмотрела на свои руки и, сж ав кулаки, сунула их в карманы жакетки. Ничего, она найдет им дело. Книга забы та на кресле. Рукой Артема заложена спичка на недо­ читанной странице. Ж изнь здесь остановилась на вчерашнем дне, будто в календаре , с которого не сорван листок. М ария выходит на балкон. В цветочном ящике торчит забы тая