Сибирские огни, 1959, № 6

четь оклада переведут. А так ты, все-таки, какой-никакой, а генералис­ симус. Вдень-ко, вот, мне лучше нитку. Я тебе новый орденок наживулю. Кум Лисынман прислал. Ты уж, если сердце раскипятилось, как-нибудь по-домашнему сдействуй. Мне внуши или кого из челяди слонячьим клы­ ком оглоушь — оно и пройдет. А шашка — она тебе без надобности... Заговорит его так-то, он и стихнет. Да он и сам-то, поди, не всурьез. Куда уж? «Кокет» только перед Америкой наводит. Матвейко лишь головой качает да улыбается. — Поглядеть на тебя, Мокеич, — одной ногой в гробе стоишь, а на выдумку по-старому горазд. Ведь как и разрисуешь... — Э-э, Матвеюшко! Эти слова я от тебя когда еще слыхал! Я, брат, другой раз, нарочно пчел сержу. Нажголят они меня — сердце-то бодрей токает. Жду, где еще Федина табакерка голос подаст. Он, ведь, как го­ ворил: «Эти семена, дедко, громом всхожие! В них «вставай, проклятьем заклейменный» унюхивается!». — Ну, последнее-то ты сам уж говорил. Твои слова. — Ну дак что? Разве подтвердить некому? У меня, брат, в свидете­ лях и цари, и короли, и фюреры, и султаны, и римские папы. Спроси у них: «чем пахнет порох с «Авроры»? Не дадут соврать!