Сибирские огни, 1959, № 6

А у самого думка: «Заведу подальше и кокну!». Есаул смотрит, что девка не дичится, — смелей стал настырничать. Под ручку взял, прижимает, в лицо заглядывает — усы, как у хорька, подрагивают. А в глухом переулке зажал Федю в калитку и целоваться лезет. Тот и так и эдак головешкой крутит, а есаул — губы наизготовку, аж слюни на них накипели. Изловчился Федя, да как сунет с тычка в самую целовальню — только схлюпало! Сидит есаул в сугробе и сооб­ ражает: «— Кто ударил? Девка эта или ломовой?». Опомнился, зуб выплюнул, да за Федей! — Не утекешь, — кричит. —Уж я тебя сегодня полюблю!.. Как хочу — поголублю! В другом разе Федя от него играючи ушел бы, а тут юбки не дают: на подхвате держишь — штаны видно, опустишь — ногами заступаешь... А есаул остервенел, шашку выхватил и орет на полном галопе: — Зарублю! Соцыалистка!!! Тут откуда ни возьмись, капитан один вывернулся: — Это что за баталия, есаул? Девиц в истерики вгоняете?! А ну-ка марш к лошадям! А сам Федю под ручку: — Успокойтесь, мамзель. Эти казаки никакого обращенья не пони­ мают. Очень просто — изобидеть могут... Дозвольте мамзель, я вас про­ вожу?.. «Ну, — думает Федя, — назвался груздем... кобелья-то сколько?