Сибирские огни, 1959, № 6

чется по комнатам и с укором глядит на людей. «То и дело он вскакивал на кровать и ложился на больного всей своей тяжестью. Сначала его прогоняли. Но вскоре заметили, что только так Се­ мен Гаврилович затихал и спал долго и крепко». Рука О. Перовской не дрогнула, когда писала эти страшные слова. До чего же должен быть одинок и несчастен Сердю­ ков, засыпающий от тепла своего четве­ роногого друга, и как ничтожно мелки по сравнению с собачьей привязанно­ стью чувства и поступки людей! Писательница уже в самом названии «Джан — глаза героя» неверно опреде­ лила идейную направленность повести. Не человек, сердцем, мыслью, всем су­ ществом своим продолжающий видеть мир, вступающий в него как борец, про­ должатель того дела, за которое дрался на фронте, стал центром внимания ху­ дожника. Нравственные и моральные проблемы не получают в книге высоко­ художественного воплощения. Остается рассказ о «глазах героя» — овчарке Джан. Рассказ порой увлека­ тельный, но противоречащий правде жизни и художественной правде. Б. И в н и к ШТАМП ВМЕСТО ПОИСКОВ некоторы е рассказы Н. Попова, вошедшие в книгу «Школьные ■будни»,1 можно прочитать с пользой для себя. В них высказаны верные мыс­ ли о воспитании детей школьного кол­ лектива, молодых учителей; в них есть интересные наблюдения и хорошие, опы­ том проверенные, предложения, есть за­ мечания, направленные против укоре­ нившихся шаблонов в практике школ. Бесспорно, Н. Попов — опытный учи­ тель, наблюдательный знающий чело­ век. К его советам и выводам нельзя не прислушаться. Но, читая эти его рассказы, никак не можешь сразу решить, что это такое — художественное произведение или педа­ гогический трактат в лицах? Родительский комитет пришел в дом инженера Болдырева и открыл ему гла­ за на недопустимое поведение его один­ надцатилетнего сына. Сначала инженер спорил с членами комитета, потом, нако­ нец, понял, что виноват сам, что он до сих пор ничего не сделал для сына. Все правильно, а между тем не испы­ 1 Н. Попов. Школьные будни. Томское кн. лзд-во, 1958, 74 стр. тываем мы радости оттого, что познако­ мились с членами родительского комите­ та, с инженером Болдыревым, во всем его семейством. Почему? Потому что это — вообще хорошие или нехорошие люди, в них нет ничего индивидуально­ го, зорко подмеченного писателем, свое­ го, они различимы лишь по именам. О Болдыреве, например, известно, что «это был мужчина лет тридцати пя­ ти, низенький, худощавый, с быстрыми движениями», что «костюм на нем си­ дел безукоризненно, галстук в белую горошину выглядел щегольски». Кроме, пожалуй, галстука, здесь ни­ что не тревожит наше воображение. Да и все-то описание внешности героя не кажется в рассказе обязательным, необ­ ходимым. Решительно ничего бы не из­ менилось, если бы Н. Попов написал: «Это был мужчина сорока пяти лет, вы­ сокий, толстый с медленными движени­ ями...» и т. п. Автор знает, что надо ри­ совать внешность героев, и он «рисует» ее чужими, не обязательными примель­ кавшимися словами, «рисует», ясно не представляя, зачем он это в данном слу­ чае делает. Инженер — явно персонаж отрица­ тельный. Поэтому даже тот факт, что он одет «безукоризненно» и «щеголь­ ски», звучит как обвинение. А стоит ему открыть рот, как он начинает говорить заведомую глупость. — Гм... Давайте побеседуем, хотя, от­ кровенно говоря, не вижу... не вижу осо­ бенной причины. Мальчик сыт, обут, одет. Этот человек сам учился в нашей школе, в нашем ВУЗе, работает на заво­ де и, конечно, отлично знает, что не о пище и одежде идет речь. Но автору по замыслу нужно, чтоб его герой выгля­ дел недалеким, чтоб он решительно ни­ чего не понимал в нормах нашей жизни. И потому перед нами встает не живой человек, а некая человеческая отрица­ тельная единица, голая абстракция, нуж­ ная только для того, чтобы подробно и обстоятельно доказать общеизвестную истину: воспитание ребенка — не только семейное дело. 'В рассказе «Семейное дело» дано: злая тетя мальчика, безвольная мама, равнодушный к сыну отец. Требуется узнать, что получится из ребенка в дан­ ной семье, если отличный во всех отно­ шениях родительский комитет не вме­ шается в его судьбу? Ответ ясен, как дважды два. Невольно думаешь: как же сложнее все это бывает в жизни, как непросто решаются на самом деле эти проблемы. Описательство вместо изображения, дидактизм вместо образного раскрытия идеи произведения, словесные штампы вместо настойчивых поисков своего сло­ га, своей интонации, самим писателем найденных деталей — вот основные не­ достатки рассказов Н. Попова. Что такое самый большой рассказ