Сибирские огни, 1959, № 6

Чтоб искать с ним встречи, На то и бури В судьбах человечьих! Познавай жизнь в борьбе, в труде, в любви, не жди пассивно, что тебе подне­ сут ее раскрытой до конца! — вот му­ жественный и благородный призыв поэта к своим молодым современникам. Наиболее звонко, хотя пока и не очень часто, звучит в стихах М. Сергее­ ва романтическая струна. Она есть не только в «Балладе о тополях» и в «Разговоре о зеркалах», но и в стихо­ творении «Хуан Ю-шень», в котором, кстати, встречаются такие отличные поэтические детали: Ночь пришвартовалась недалече, Солнце уплывает с высоты, И его на выпуклые плечи Приняли далекие мосты. И все же в книге М. Сергеева нема­ ло слабых стихов. Вот, например, он пишет: Время, как водопад, Устремляется в прошлое. Вниз. Но зато без конца Продолжается жизнь. Здесь все банально: от сравнения времени с быстротекущей водой до аксиомы о бесконечности жизни. Но с какой многозначительностью произно­ сится эта избитая сентенция! В стихотворении «Дорожное» поэт рассказывает, как пассажиры поезда равнодушно взирали на ненастье за ок­ ном вагона, пока не увидели «водой за­ литые овсы». Тут во всех купе «пере­ менился разговор», «и точно стерто све­ жим ветром все равнодушье до конца». Здесь бы и найти поэту какие-то психологические детали, заглянуть в души взволновавшихся людей, публи­ цистически поднять поэтическую мысль. Но он ограничивается общими словами: Как неожиданно и щедро Нам открываются сердца. А для читателя ничего не открылось. Многозначительная фраза, не подкреп­ ленная образами, не сработала, как не срабатывает мина без тола, если даже детонатор взорвался. Мастерство, как известно, слагается из двух составных частей: уметь нахо­ дить в жизни материал, проникать в него и отбирать ценное, — это М. Горь­ кий называл «драть лыко»; и уметь художественно воплощать материал в произведения — «лапти плести». В «До­ рожном», как и в некоторых других сти­ хах, М. Сергеев попытался плести лап­ ти, не надрав лыка. Молодой поэт И. Фоняков не выпу­ стил в прошлом году книги, но его сти­ хи часто появлялись в периодической печати. Стихотворение «Дом Ленина» про­ никнуто большим чувством, оно будит мысль. Воспевая Дом Ленина в Новосибир­ ске, построенный в память об Ильиче, поэт утверждает, что это и есть лучший памятник: И, пожалуй, лучшее от века Воплощенье Ленинских идей — Просто дом, Во славу Человека Сделанный людьми И для людей. Он говорит, что видел много памятни­ ков Ленину — и таких, где есть страст­ ный поиск воплощения дорогих черт, и таких, где «искусство уступает место ремеслу». Видел часто даже в позолоте — Ох, и дал бы Ленин Их творцам! Поэт ратует за народное, за комму­ нистическое отношение к памяти В. И. Ленина. В этом — идейно-поэти­ ческий пафос стихотворения. Значительная мысль заключена в «Солдатской песне»: Голос нефальшивящий народа Я в солдатской песне узнаю. Он плывет, величественный, цельный. Мощь Словам привычным сообща.... Все мы Ошибаемся отдельно, Но бываем правы сообща! Обыденные факты жизни, мимо кото­ рых тысячи людей проходят без внима­ ния, у И. Фонякова высекают поэтиче­ ские мысли и эмоции: солдаты, с пес­ ней прошедшие по улице, парень, про­ бующий что-то сыграть на рояле, «дев­ чонки», влюбляющиеся в киноактеров. Это чувство необходимо поэту разви­ вать так, чтобы все более широкий круг более значительных явлений находил в его душе поэтический отклик. А пока этот круг узок. Ведь за всеми упомяну­ тыми фактами не надо было далеко от­ правляться и глубоко познавать жизнь. И. Фоняков жизнь своего города, своих соседей в какой-то мере сделал личной, своей. Но ведь это еще далеко не «вся жизнь земли». В стихотворении «Подоконник» вспо­ минается студенческая юность. Вначале мы чувствуем добродушную иронию по­ взрослевшего человека: Здесь в каждой вспышке папиросы, Когда затяжка глубока, Дрожали жгучие вопросы, Перестоявшие века. Но чем дальше развивается стихотво­ рение, тем больше уходит ирония, усту­ пая место грусти о минувшем, и, нако­ нец, звучит мотив утверждения «под­ оконника», как образца человеческих отношений. Здесь дурака без оговорок Именовали дураком. И каждый правды был сторонник. Ни лжи, ни лести не любя... Высокий, жесткий подоконник, Не дац мне бог забыть тебя! Последнее восклицание придает осо­ бую многозначительность всему сказая-