Сибирские огни, 1959, № 6

ставить свои близкие отношения к Ми­ хайлову так, что стороннему наблюдате­ лю он и Михайлов представлялись со­ вершенно чуждыми друг другу людьми, воздерживающимися от взаимных сно­ шений и не имеющими ничего общего между собою. Только такое объяснение можно дать сообщению поляка-каторжа- нина, передаваемому Пантелеевым и введшему в заблуждение биографов Чернышевского и Михайлова». Проследив взаимоотношения, устано­ вившиеся между Чернышевским и Ми­ хайловым, начиная с 1846 года, со дня их первого знакомства в одной из уни­ верситетских аудиторий и до ареста Михайлова в 1861 году, Козьмин при­ шел к выводу, что Чернышевский с большим сочувствием относился к зло­ ключениям, постигшим его старого дру­ га, и «не в отчуждении от Чернышев­ ского, а в дружеской близости с ним прошли последние дни жизни Михайло­ ва, и эта близость, несомненно, должна была скрасить ту безотрадную обста­ новку, среди которой умирал старый друг Чернышевского». Правильность этого мнения можно подтвердить еще рядом фактов и сооб­ ражений. Ведь именно Чернышевский вместе с женою, Некрасовым, Полон­ ским и другими друзьями посетил Ми­ хайлова в крепости перед отправкой его на каторгу. Именно он поддерживал намерение Н. В. Шелгунова, видного деятеля русского революционного дви­ жения, публициста, отправиться в Си­ бирь с целью освободить Михайлова. (Главным обвинением против Михайло­ ва являлась прокламация «К молодому поколению», написанная им совместно с Н. В. Шелгуновым.) Один из агентов III отделения доно­ сил по начальству о том, что «в апреле 1862 года предположено было подать адрес государю в пользу государствен­ ного преступника Михайлова. Адрес этот составлен был Чернышевским и Шелгуновым». За два года разлуки не произошло ни­ чего такого, что могло бы отразиться на дружеских отношениях между этими людьми. Да и обстановка первой встре­ чи была такова, что не допускала без­ участного отношения Чернышевского и Михайлова друг к другу. Ведь Черны­ шевского доставили на каторгу больным и поместили в Кадаинское лазаретное отделение, где в это время лежал Ми­ хайлов. Вне поля зрения исследователей остались краткие сведения о том, что Чернышевский в Кадае интересовался творческими замыслами Михайлова, хо­ рошо был знаком с циклом его сибир­ ских рассказов, стихотворений и эпи­ грамм. С. Стахевич в своих воспоминаниях «Среди политических преступников» пишет: «Во время пребывания в Кадае Михайлов, по словам Н. Г. (Чернышев­ ского), занимался некоторыми литера­ турными работами; между прочим, за­ думал ряд картин из жизни доисториче­ ского человека. Одна из этих картин особенно понравилась Н. Г., и некото­ рые детали ее он пересказывал нам. Кроме картин доисторической жизни, Михайлов пописывал кое-какие стихи. Одно и з стихотворений имело сюжетом стечение богомольцев на поклонение чтимой населением иконе божьей мате­ ри. Стихотворение заканчивалось на­ смешливым четверостишием, которое у Н. Г. сохранилось в памяти и он про­ декламировал его нам; я запомнил это четверостишие, для печати оно не удобно». Говоря о жизни Михайлова и Черны­ шевского на каторге, исследователи об­ ходят молчанием показания такого сви­ детеля, как Эмиль Андреоли. А ведь он, живя в одной хижине с Чернышев­ ским, подружился с ним, знал он и Ми­ хайлова. Тепло отзываясь о том и дру­ гом, он подчеркивает их дружеские от­ ношения. Заключенные Кадаинской тюрьмы вы­ водились на работу по сортировке ру­ ды. Работа производилась около руд­ ных куч в бывшем угольном сарае. Каторжане работали по подъему и от­ катке породы из штольни Оскар, из ° Юльевской, по расчистке лихтлага № 1, отливу из него воды, производили и дру­ гие подземные работы. И без того тяжелое положение за­ ключенных усугублялось бессмысленной жестокостью, мелочными придирками, доносами жандармского генерала М. С. Шилова, первого коменданта Управле­ ния Горно-Нерчинского округа. Начальникам над политическими за­ ключенными во всех тюрьмах каторги вменялось в обязанность строго наблю­ дать за тем, чтобы «ссыльнокаторж­ ные не распространяли политических идей, вредных общественному благо­ устройству, господствующей религии и разрушающих должное уважение к госу­ дарю императору и его правительству, а также к местным властям». Весной 1865 года по всей каторге разнеслась весть о том, что администра­ ция подготавливает материалы, затребо­ ванные правительством, разрабатывав­ шим в связи с предстоявшей помолвкой цесаревича проект манифеста об амни­ стии. Действительно, 5 марта 1865 года министерство внутренних дел предложи­ ло губернаторам представить в III отде­ ление списки всех лиц, находящихся в каторжной работе и на поселении, а также подвергшихся другим наказа­ ниям по судебным приговорам и взыска­ ниям по разным политическим делам. Здесь же предлагалось дать сведения и о том, как ведут себя внесенные в спи­ сок лица и заслуживают ли они облег­ чения своей участи.