Сибирские огни, 1959, № 6

сыпи. Но невозможно сломить упорство людей, уже поверивших в благополуч­ ный исход дела. Трофим идет впереди, намечая проход, а мы с Глебом разваливаем чащу. Может быть, этой тропою откроется первая страница большой летописи о покорении и всестороннем изучении Станового. Руки давно устали. Много раз мы садились отдохнуть, пока не миновали кру­ тизну. Как только оказались на верху террасы, стланики поредели, разорвались и скоро показалась марь. Не успели еще мы выйти на нее, как снизу послышал­ ся крик погонщиков. Караван поднимается на верх террасы. Я иду ему на­ встречу... Бедные олени! На них жалко смотреть: из открытых ртов свисают длинные языки, в глазах муть, при малейшей остановке они ложатся и их очень трудно заставить встать. После короткого совещания решаемся заночевать здесь. Лиханов выводит караван на марь, останавливается, осматривает место, ищет, где бы поудобнее стать табором и, так же, как и мы вчера с Улукитканом, направляется к той са­ мой ели, где была стоянка Карарбаха. Развьючиваем оленей, отпускаем их на корм. На стоянке всегда всем хватает работы: кто таскает дрова, кто бежит за водой. Глеб уже греется на солнце. Я до обеда решил пройти вперед наметить проход до верха второй терра­ сы. Со мною увязался и Кучум. Кобель за последнее время еще больше окреп. Длинная шерсть, расчесанная ветром и чащей, лоснится от черноты, и как кста­ ти на его широченной груди белая манишка, а на передних ногах — белые чул­ ки. А как гордо он носит в легком беге свой пушистый хвост, загнутый крюч­ ком на спину! Выбравшись на верх второй террасы, я услышал короткий, но тревожный крик птицы; это капалуха предупреждала свое семейство об опасности. Птица, пользуясь полуденной тишиною, может быть, впервые вывела птенцов на зеле­ ную площадку. Надо же показать им местность, научить искать себе корм, при­ учить разбираться в звуках, внушить им, что окружающий мир полон врагов и что даже тишине не следует доверяться. Много забот у матери, пока повзрос­ леют птенцы. Я подумал: хорошо, что где-то отстал Кучум, иначе наша встреча кончи­ лась бы большой неприятностью, и прежде всего для цыплят. Но где же затаилась капалуха? Глаза внимательно обшаривают площадку, заросшую мелкой травою и усыпанную камнями, да разве увидишь на этом серо-зеленом фоне затаившуюся птицу! А ведь она тут где-то близко и, веро­ ятно, следит за мною. С минуту продолжается наш молчаливый поединок. Но вот неожиданно вздрогнул кустик травы, и там вырос настороженный силуэт птицы с вытянутой шеей. — Ко... ко... — слышится ее отрывистый говорок, и тотчас же рядом с ней зашевелилась трава, и я вижу цыплят — светлые пушистые комочки. — Ко... ко... — повторяет мать и ведет свое семейство к кустам. А в этот момент сзади меня хрустнула веточка, и на площадку вырвался Кучум, уже уловивший глухариный запах. Я даже не успел крикнуть, остано­ вить его. Но случилось неожиданное: капалуха сделала прыжок, как бы навстре­ чу собаке, с материнской решительностью принимая на себя опасность. Кобель, затормозив бег, распахнул пасть, но промахнулся и только щелкнул зубами. А птица упала сбоку, словно подраненная. Кучум нацеливает на нее открытый рот, но капалуха вдруг ожила и, волоча крылья, отскочила дальше. Собака — за ней и я видел, как птица, вдруг взмахнув крыльями, взлетела и, не торопясь, стала уводить одураченную собаку дальше от площадки. Скоро они скрылись в чаще. А я, обрадованный таким исходом, от души смеялся и над глупым Ку- чумом, и над удивительной материнской находчивостью.