Сибирские огни, 1959, № 6

венье — и будто какая-то адская сила толкает медведя вниз, на камни. Зверь упал, рявкнул, вскочил и, охваченный паникой, уже не разбираясь, что впереди, рванулся сквозь чащу на дно ущелья. Следом за ним пополз, затихая, треск сломанных веток. — Ух... ух... ух... — доносится снизу медвежья жалоба. Улукиткан обнял корявый ствол ели, места не найдет, смеется от всей ду­ ши и что-то кричит вслед зверю на своем языке. Да и как тут не рассмеяться! Надо же было придумать такую шутку! — Как прыгал, ви)дад, все равно что его кто ножом ткнул... Большой медведь, шибко большой, а испугался, даже упал, — и старик снова громко сме­ ется. Так неожиданно заканчивается наша охота на кабаргу. Спускаемся на дно ущелья. Наше появление оживило лагерь. — Чего это вы так долго задержались? — встречает нас Василий Никола­ евич, и я по тону его голоса догадываюсь, что какая-то новая беда стряслась с жителями нашей одинокой стоянки. — Что случилось? — Трофим вчера не вернулся, нет его и сегодня. —* А где Глеб? — Он тут. Да разве от него добьешься чего-нибудь путного, затвердил — не знаю — и все! Из палатки вылез Глеб. — Ты где бросил Трофима? — спрашиваю. — Не маленький он, что его бросать, сам ушел, а куда — не знаю. — Но вы же пошли вместе в вершину ключа, почему же ты бросил его и вернулся один? Что случилось? — Да что вы пристали, будто я украл или убил кого?! — Еще бы этого не хватало! Где Трофим, отвечай? — и я чувствую, как меня все больше охватывает гнев. — Говорю, не знаю, — упрямится Глеб. — Я остался отдыхать, а он не захотел, ушел дальше... Ну, я и вернулся. — Почему же вернулся? Глеб молчит, неуклюже переступает с ноги на ногу и смотрит на меня от­ крытыми глазами. Тщетно ищу в его взгляде разгадку, вижу только беспеч­ ность и лень. — Искать надо, обязательно искать, может, беда какая с ним.— Улукит­ кан пронизывает недобрым в згл я д ом Глеба и добавляет сердито: — Какой ху­ дой люди есть. Собаку и ТО' нельзя бросать тайге, а ты товарища оставил! — Я уже готов, сейчас Николай допечет лепешки, и я пойду на розыски,— говорит Василий Николаевич. — Пойдем вместе... Может быть, и Глеба следует прихватить с собою и там на месте устроить ему суд, если что случилось с Трофимом?.. — Никуда он не денется, а возьмем — еще горя наберемся, — протесту­ ет Василий Николаевич. Глеб молчит. Ему неловко. Он, как гусак, молча топчется на месте. — Не научила тебя, Глеб, река, а, казалось бы, на коряге нужно было крепко подумать тебе, как жить дальше. Тебя ведь не бросили в беде, а ты что сделал? — спрашиваю я. Тревожные мысли овладевают мною. Я знаю прямую, бесхитростную на­ туру Трофима. Он не мог оставаться молчаливым свидетелем лени и безраз­ личия Глеба, и на этой почве между ними возникли недоразумения. А разве мы знаем, на что способен Глеб в такие минуты? При этой мысли меня всего об­ дает жаром. Надо торопиться. ...Василий Николаевич уже стоит с рюкзаком за плечами. Собаки догады­