Сибирские огни, 1959, № 6

та тоже в тот раз добыл кабаргу таким способом, — Улукиткан потом разъяс­ нил мне это). Он подает мне знак затаиться, кладет пикульку в рот прямым срезом на­ ружу и прижимает е е языком к небу. — Пи-пи... пи-иии... — раздается тягучий звук высокого тона и располза­ ется внезапной тревогой по ельнику. Его подхватывает эхо, несет дальше по склонам, в глубину расщелин. — Пи-и... пи-ии... — повторяет старик и зами­ рает, прижавшись спиной к корявому стволу, держа бердану наготове. Лес вдруг переполняется какими-то таинственными шорохами, а выверну­ тые корни упавших деревьев, обросшие мхом, кажутся чудовищами, наблюдаю­ щими за нами из сумрака. Старик через две-три минуты повторяет свой жалобный призыв. Именно так кричат оставленные матерью телята кабарги, если над ними стрясется ка­ кая-нибудь беда. Вот мы и ждем, надеясь, что на крик прибежит самец. Кажет­ ся, сейчас из-за валежника покажется его морда и, выскочив на тропу, он за­ стынет на мгновенье, а старик успеет прицелиться. В самку Улукиткан, конеч­ но, стрелять не будет. — Пи-ии... пи-ии... — расползается по лесу крик, неотличимый от крика теленка. Неужели поблизости никого нет? И еще более томительным кажется ожидание: уж очень хочется посмотреть на живую кабаргу. Но вдруг чуткое ухо улавливает где-то внизу легкий шорох, в другое время его, пожалуй, и не уловил бы, но при этой напряженности от слуха ничего не ускользает. Улукит­ кан подает мне знак пальцем не шевелиться, а сам поднимает бердану, пристра­ ивает ее к плечу, смотрит влево на тропу, ждет, затаившись. Вдруг слева, где тропка огибает огромный камень, вздрагивает ольховый куст, раздваивается и показывается огромная голова... медведя!.. Пока мы приходим в себя, зверь вы­ совывается всей своей облезлой тушей на тропу, сбочив голову, прислушивает­ ся, нюхает воздух, знает, что где-то близко теленок, и тихо крадется к нам. Словно молния, меня поражает страшная мысль: в бердане Улукиткана патрон с осечкой и заряд совсем маленький, с круглой пулькой, ею только ра­ зозлишь медведя. Горько сожалею, что нет со мною карабина. Какой у этого зверя огромный череп и как бы он украсил мою коллекцию! Все это проносит­ ся мгновенно в голове, с нарастающей тревогой. А медведь совсем близко, под­ нимается к нам по тропе, то осторожно вышагивая, то замирая, пытаясь разга­ дать, цде затаилась добыча. И кажется, вот сейчас пошевелись, и он мгновен­ но накроет тебя. Я глубоко убежден, что в открытом поединке медведь не посмеет напасть на человека, даже больше, достаточно ему уловить его запах, как он немедлен­ но обратится в бегство. И все ж е при этой неожиданной встрече с таким огром­ ным зверем, да еще если у тебя, кроме посоха, ничего нет в руках, невольно по телу пробегает холодок. Тут уж надо уметь собрать всего себя, чтобы не расте­ ряться. Вот медведь совсем уже близко от нас, остановился, прядет короткими ушами, видно, понять не может, почему теленок не кричит. В его приземистой фигуре, коротких, чуточку вывернутых наружу передних ногах, в низко опу­ щенной гоЛЬве — чудовищная сила. Как он уверен в себе! И от этого у меня сердце бьется часто-часто. Мне ничего не остается, как ждать, доверившись Улукиткану. Перевожу свой взгляд на него. Старик спокоен, лицо его непрони­ цаемо. Вдруг его осеняет какая-то мысль, и улыбка раздвигает губы. Поду­ мать только: ему еще смешно! А в это время зверь, обходя ели, скрывается в чаще. Старик опускает бер­ дану, торопливо достает из сумочки два патрона. Я, еще более обеспокоенный, принужден молчаливо ждать развязки. Еле уловимым движением Улукиткан бросает один патрон вниз, в медве­ дя. Патрон перелетает его, глухо ударяется о камень. Зверь мгновенно зами­ рает. Он обескуражен, настороженно ждет, не понимая, что это за звук, не на