Сибирские огни, 1959, № 5

К ботинкам прилипли тяжелые комья: Шел дождь, и на улице — грязь по колено, И стрелка барометра в сельском райкоме Упорно показывает: «Переменно». Опять «Переменно»! Когда ж перемена? Встает секретарь и в стекольце прибора Стучит раздраженно, как в толстую стену, Природа оглохшая спит за которой. И, мокрые, злые, в одёжде дорожной, Ворча на погоду и «старые кости», Ковер на полу обходя осторожно, Из дальних колхозов являются гости. Отбросив к чертям докладные записки, Они говорят неприкрашенной прозой, Что в сеялках грязью залеплены диски, Что вязнут машины, Что сев — под угрозой... Но знает товарищ, седой и усталый, Железный закон Своего поколенья: В беде не сгибайся! Ничто не пропало, Лишь только б в сердцах не упало давленье! Молчит. Опускает глаза на минутку — И вместо нотации, громкой и грозной, Роняет простую, негромкую шутку: Так надо, когда положенье — серьезно! Чудес не бывает — мы все понимаем. Но это — не чудо, и даже — не случай, Что головы люди в ответ поднимают И видят, Как солнце мелькает за тучей! И верится людям, что это — надолго, Что сев — не пропал, что в весенних приметах Они, хлеборобы, по праву и долгу Куда компетентнее многих поэтов. А здесь уже можно, как добрых знакомых, Ругнуть и «нацелить»... И люди согласны. И стрелки барометров в сельских райкомах Заметно сдвигаются в сторону «ясно».