Сибирские огни, 1959, № 5

всех трех погибших товарищей. Так на арестантском кладбище появи­ лась братская могила. Через месяц могильный холмик также ночью обложили зеленым дерном, а наверху могилы появилась большая каменная плита. На ней была четкая надпись: «Здесь нашли себе последний приют Николай Софронов 32 лет от роду, Иван Калюжный 31 года и Симон Лейбозон 45 лет. Умерли 20 мая 1912 года». Но, кроме видимой всем надгробной надписи, на этом же камне бы­ ла еще и другая. С восточной стороны на камне есть небольшой выступ, а под ним едва заметное углубление. Если вставить в него лом, нажать, то верхняя часть камня сдвинется, и под ней откроется другая надпись. Она гласит: «В жестокой борьбе с царским произволом погибли наши товарищи Николай Сергеевич Софронов, Иван Николаевич Калюжный, Симон Шлеймович Лейбозон. Кровь их вопиет о мести, и мы отомстим палачам без пощады». А под этими словами высечены строки из боевой революционной песни: Падет произвол, и восстанет народ, Могучий, свободный и гордый... Прощайте же, братья, вы честно прошли Свой доблестный путь благородный. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Летом 1914 года Егор Ушаков, неожиданно для себя, получил ме­ сячный отпуск с правом съездить домой на побывку и ранним утром вы­ ехал из лагеря. Ехал Егор вверх по долине Шилки. Справа от него желтела высокая насыпь железнодорожного пути, по которому время от времени с гро­ хотом проносились мимо длинные, кирпично-красного цвета, составы то­ варных вагонов. Слева тянулась широкая лента стремительной реки Шилки. Она то отходила к подножьям голых угрюмых утесов, скрыва­ лась за буйной порослью тальников, то развертывалась на повороте во всю свою ширь, блестела, как отшлифованная сталь, а в глади тихих за ­ водей отражалась синева небес и белые барашки маленьких, пушистых облаков. День только начинался, от реки тянуло прохладой, обильная роса на прибрежных кустах, на цветах и траве искрилась под лучами солнца, играла всеми красками радуги. Все эти, милые сердцу Егора картины напоминали ему родную станицу. Пора наступала сенокосная. На еланях уже не видно пахарей, гу­ стеют там темно-зеленые полосы пшеницы. Молодым колосом украси­ лась ярица, а в пади, где Егор вброд переехал речку, в пояс человеку вымахал шелковистый пырей. Далее на обочинах голубел острец, пере­ мешанный с цепкой, кудрявой вязилью, синими гребешками расцвел ди­ кий клевер. Кое-где уже виднелись островерхие балаганы сенокосчиков, пестрели первые прокосы. Егор торопил Гнедого, чтобы до полуденного зноя добраться в наме­ ченную им станицу. Радостно на душе у Егора, да и как же не радовать­ ся, когда так нежданно-негаданно привалило ему счастье, удалось выр­ ваться на побывку в последний год службы. Увидит он мать с братом. Увидит свою любушку Настю, с которой так необыкновенно сблизила его