Сибирские огни, 1959, № 5

Обозленный, охрипший от крика Евсеев, сдавая дежурство, жало­ вался сменившему его надзирателю: — Мне нонешний день за год показался. Всю душу вымотали по­ литики, будь они трижды прокляты. Ни голод их, никакая холера не бе­ рет. Энтот главарь Губельман— жидовская морда — такие слова на­ чал выкидывать, что жуть берет. Ох, довелось бы мне, я бы уж исполо­ совал его, он бы на всю жизнь запомнил! Ведь эта же беда какая — пес­ ни давай орать бунтарские, аж по Ьсей тюрьме слыхать, даже и на улице... Новый дежурный помял в руках пегую, в рыжих подпалинах, боро­ ду, сощурился в лукавой улыбке: — — Это они с чего же распелись-то? — Чума бы их знала... Ну, не-ет, у нас в Николаевской тюрьме не шибко бы распелись. Их бы там в два счета произвели в крещеную веру. А здесь что? Не тюрьма, а так себе... страдание для нашего брата. Ну, да ничего, мы с нашим начальником и здесь наведем порядок, на­ ведем... Перекинув через руку шинель, Евсеев, бормоча что-то себе под нос, зашагал к выходу. В этот вечер у Чугуевского со Шваловым только и разговоров было о том, что слышали они от Губельмана. Речь его так взволновала обоих, что они даже о голоде на время забыли. — Дела-а творятся, — говорил другу Чугуевский. — Теперь, того и гляди, революция грянет... Степан согласно кивнул. — Дождемся свободы, Андрюха, вырвемся из этой клетки — и заживем! — и, помолчав немного, сказал: — А Губельман, видать, боль­ шого ума человек, а говорить-то какой мастак! —- Правильные слова он говорит, потому его так и слушают. Я так начинаю соображать, что большевики — это для нас, для простого наро­ да, самая, что ни на есть, подходящая партия. Дождемся освобождения, дорвусь я до дому, всю свою станицу подыму против царизма и мирое­ дов... Оба замолчали, долго лежали, думая всяк по-своему, но об одном и том же — о родных станицах, о своих домашних, о свободе... — А ты знаешь? — заговорил Чугуевский. — На воле у Губельмана была другая фамилия — Омельян Ярославцев вроде, Ярославский ли. — Ага, слыхал я от Лопатина. Он ведь мало того, что по полити­ ческим делам знаток, он еще и писатель книг. А жандармы-то его лови­ ли, так он и удумал писать-то под другой фамилией и, значит, имя тоже взял чужое. — Да-а, вот оно как бывает, — задумчиво произнес Степан Шва- лов. Посланные при содействии Деда телеграммы в Петербург сделали события в Зерентуйской тюрьме достоянием широкой гласности, о них появились статьи в газетах. Фракция большевиков выступила с запросом в Думе., Но ничего об этом не знали сами политзаключенные, когда к ним в камеру пришел начальник каторги, полковник Забелло. Пришел он без надзирателей, в сопровождении лишь тюремного врача Рогалева. Груз­ ный, задрхнувшийся при подъеме на третий этаж, Забелло вытер платком потный лоб, шумно вздохнул и заговорил, не повышая голоса: — Господа, я искренне сожалею о том, что случилось. Я пришел со- .общить вам, что о здешних событиях стало известно в столице. Из Читы 68